Колыбельная ведьм. Скриптум Первый - Влада Владимировна Мишина
– Благодарю, я постою, – дух противоречия пробудился, как всегда, не к месту.
Хорошие стороны в моём жалком сопротивлении всё же были: стоя, я могла лучше скрыть дрожь в коленях. В итоге ни Ворон, ни Санторо не прокомментировали мой ответ, и я осталась стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Как вы уже знаете, Ковен желает видеть вас профессором проклятий в Венецианском колледже Академии, – начал Ворон.
– Почему именно меня?
Мужчина задумчиво постучал затянутыми в перчатку пальцами по ректорскому столу.
– Вы очень сильная ведьма. Не только благодаря тому, что магия передавалась в семье Кроу из поколения в поколение без примесей, но также из-за вашего усердия в учёбе, тренировках, исследованиях.
– Я благодарна за столь высокую оценку и комплименты… – попыталась вставить я, но была бесцеремонно прервана.
– У меня нет времени на комплименты. Это факты, – ровно сказал ведьмак. – Вы не раз находили нестандартные решения в борьбе с проклятиями, даже будучи ученицей. Многократно помогали ректору Санторо проводить практические экспедиции, а значит, у вас уже есть опыт работы со студентами.
– Я всего лишь использовала знания, которые преподают всем ведающим в Академии, – возразила я.
Понять причину настойчивости Ворона, как и год назад, у меня не получалось. Зачем им была, я? Зачем?!
Внезапно в разговор вступила Санторо.
– Вы правы, Эстер. Мир велик, и талантливые ведающие по-прежнему ходят по земле. К сожалению, их поиск, проверка и адаптация требуют длительного времени, – мягко произнесла женщина. – На данный момент сильных ведьм и ведьмаков, которые были бы знакомы с системой преподавания у нас и специализировались на проклятиях, просто нет.
В словах Санторо был смысл. Проклятия выбирало в качестве призвания очень малое количество ведающих: слишком много рисков было в работе с ними.
– Время – жизни, – резко сказал Ворон.
– Поясните, пожалуйста, – недоверчиво протянула я.
– Проклятия – самое сложное направление магии, и ежегодно во время работы с ними погибает наибольшее число ведающих, в том числе в колледжах Академии. Или вы забыли документ о рисках, который подписывали перед переходом к практическим занятиям?
– Я помню.
– Тогда вы понимаете, как мало специалистов в этой области достигает уровня, достаточного для преподавания и защиты студентов. А если мы прервём занятия, остановим обучение на время поиска другого преподавателя, то тех, кто мало-мальски умеет справляться с проклятиями, станет ещё меньше. Сколько людей может впасть в безумие или умереть за это время?
Каждое слово Ворона звучало как изощрённый шантаж. И пусть их с Санторо доводы отчасти были логичны, я хотела знать истинные мотивы или, по крайней мере, все детали.
– Ректор, вы ведь сами можете преподавать, как раньше, хотя бы временно, – тихо сказала я, не понимая, почему они сами не пришли к этой идее.
По лицу Санторо пробежала тень.
– Это невозможно. – Она немного отодвинула ворот одеяния, открывая шею.
Там, под синими отворотами профессорского плаща, по старческой коже ползли чёрные извивающиеся нити. Они были мне знакомы. Точно такое же поражение чернело на руках и лице моего отца. «Она проклята», – поняла я.
– Болезнь Сангиуса… – Я бросилась к женщине, но та остановила меня резким жестом.
– Она поразила меня давно, синьорина Кроу. Вы ещё были студенткой. Такое случается с теми, кто долгие годы имеет дело с проклятиями, – с натянутой улыбкой произнесла Санторо. – Я была уверена, что смогла остановить распространение, и так оно и было. Но от близости других проклятий болезнь Сангиуса становится сильнее, поглощает.
– Но… вы же не?.. – произнести слово «умрёте» я не смогла.
– Пока я не контактирую с тёмной магией, со мной всё будет в порядке. Триумвират вовремя помог остановить распространение, – успокоила меня Санторо.
Я тихо выдохнула, молясь Гекате, чтобы страшные вести на этом закончились. Болезнь, поразившая ректора, не была редкостью среди тех, кто работал с проклятиями. И если Санторо действительно выглядела здоровой, если не смотреть на её шею, то моему отцу повезло меньше. Он не мог оставаться вдали от исследований даже когда узнал о хвори, а теперь медленно угасал.
– Как вы понимаете, преподавать я не могу, – вернулась к главной теме ректор.
– Леди Кроу, – тихо произнёс Ворон. – Поймите меня правильно, ведь на кону благополучие сообщества ведающих, за которое мы – Ковен – несём ответственность.
Я сложила руки на груди, стараясь скрыть дрожание пальцев.
– Если профессором станет недостаточно опытный ведающий, то студенты будут в опасности. Сейчас середина семестра, многие курсы перешли к практическим занятиям. Вы нужны им, – продолжал ведьмак. – Если у вас появится на примете человек, способный занять эту должность, или мы найдём вам замену, вы сможете уйти из Академии. Но пока что…
Над плечами мужчины появились едва заметные нити тьмы, которые можно было спутать просто с тенью, если бы не вибрация магии, заполнившая кабинет.
– Пока что, леди Кроу, Триумвират Ковена приказывает вам занять должность профессора проклятий в Венецианском колледже Академии.
Сам приказ магией не был: он не сдерживал мою волю, не заставлял бездумно повиноваться, но законы ведающих требовали моего подчинения. Ворон не оставлял мне выбора и подкреплял требование пугающим образом всесильного ведьмака.
«У меня умер брат… а вы мне приказываете?» – в груди поднималась волна злости и раздражения. За неподчинение официальным приказам Ковена и прочие преступления ведающие карались разными способами. Самым безобидным мог быть штраф или благотворительные работы – так вершилось правосудие для тех, кто совершил мелкие безобидные проступки (а я надеялась, что отказ вступить в должность относился именно к ним). Дальше шли временное отлучение от Ковена, лишающее ведающих возможности брать официальную работу, связанную с магией, и просить защиты, временный запрет на использование магии, заключение под стражу, пожизненное отлучение от Ковена и блокировка магии. Последнее было крайней мерой. Заблокированные ведающие навсегда лишались сил, становясь простыми людьми. «Конечно, меня не заблокируют, – уверяла я себя. – Дадут штраф или отлучат временно от Ковена – не более».
Отказаться и просто принять последствия, какими бы они ни были, казалось очень соблазнительным как минимум для того, чтобы позлить Ворона, наплевавшего в это утро на мои чувства и на Тадеуша. «Но ты – разумная ведьма, Эстер. Ты не будешь принимать решения, руководствуясь одними эмоциями», – думала я, уже зная, что скажу.
– Я должна обдумать ваше предложение, верховный ведьмак. Мне нужен один день. Думаю, это не станет слишком большой проблемой.
В комнате снова стало холоднее. Ворон пристально смотрел на меня через прорези маски, и на мгновение мне показалось, что под ней скрывается выражение ярости. Сила, теперь уже окутавшая всю комнату, это подтверждала. Ректор Санторо, разумеется, тоже чувствовала магию Ворона.
