Японская война 1904. Книга 6 - Антон Дмитриевич Емельянов
А значит, у меня просто не оставалось выбора. Искать людей, искать ресурсы и выходить на собственное производство. Благо с первым благодаря пленным вопросов не было, уголь и сталь мог дать Китай. А вот порох, станки и специалисты, которые смогут все это запустить — их нужно было искать. Частично меня опять выручало то, что в русской армии начала 20 века оказалось огромное количество образованных людей, которые были готовы поработать на благо Родины. Станки — что могли, искали в свободной и не очень продаже, остальное — если решим проблему с металлами, готовились делать сами.
Ну и самое сложное — порох. Несмотря на то, что его производство формально не было запрещено частным лицам, неофициально получить лицензию кому-то кроме казенных заводов было просто нереально. Но и тут я видел не тупик, а возможность сделать еще один шаг вперед. Среди прочих бумаг у меня на столе еще с того года лежал доклад моих японцев о найденной на складе в Сасебо германской взрывчатке. Сами японцы, похоже, тротилом не особо вдохновились или просто война закончилась слишком быстро, чтобы до него дошли руки.
Но я запомнил. Как и готовность немцев искать покупателей для своей новой взрывчатки по всему миру. А раз есть интерес, то будет и возможность договориться. Так что на этот вечер у меня намечен не только Джек Лондон, но и молодой фон Винклер. Учитывая, что мы в отличие от остальных наблюдателей не стали ограничивать ему доступ к телеграфу, он должен был хорошо показать себя в глазах Берлинского начальства. А значит, теперь можно будет попробовать и мое предложение передать.
— И последнее, — Огинский закончил с проектами и бахнул на стол доклад от себя лично. — Как вы знаете, моя задача — искать врагов изнутри корпуса, а теперь и армии…
— Опять революционеры?
— Хуже. Учитывая, что остальные силы постепенно перекидывают на Родину, среди солдат 2-й Сибирской начинают ходить слухи. Что мы тут навсегда, и что даже землю тут дают, потому что дома все давно забрали. Пока дисциплина держится, но чем дальше, тем эти разговоры громче. И это, — Огинский опередил меня, — не злые языки со стороны — их бы мы просто поймали, и я бы даже не стал тратить ваше время. Но люди на самом деле волнуются, и их надо как-то успокоить!
Я нахмурился. А ведь и в моей истории было так же: война закончилась, но солдат просто не получалось быстро вывезти домой. Чуть до бунта не дошло, но Линевич справился, остудил горячие головы. А сейчас, значит, этим уже мне придется заниматься. Причем попытка заранее решить проблему, предложив ветеранам маньчжурские земли, не помогла. И боевое братство бывшего 2-го Сибирского — да, оно сдерживает людей, но, чтобы совсем остановить их, его уже оказалось недостаточно.
Увы, страхи они такие — их голосом разума сложно перебить. И что тогда остается? Действовать жестко, раз по-хорошему не понимают, или все же есть варианты…
Глава 6
— Генерал говорить будет…
— Что?
— Генерал!
— Говорить будет!
Слухи разлетались по лагерю бывшего 2-го Сибирского словно лесной пожар. Пожалуй, если бы кто-то рассчитал их формулу подобно скорости звука или света, то в уравнение точно стоило бы добавить что-то про прямую зависимость от их важности, неожиданности, а еще обязательно про возможность обходить законы физики. Иначе как можно было бы объяснить, что всего за час даже без использования телеграфа о выступлении генерала Макарова узнали все части, растянувшиеся на 50 километров от Амсила до Йончона?
Старший унтер-офицер Палкин, перепрыгнувший одно звание за обнаружение отряда Хасэгавы и за последующее геройство при поддержке дивизии Шатилова, оглядывался по сторонам. Он был одним из тех, кто подавал рапорты начальству, что армия неспокойна. Еще только в восемь утра подавал, а вот полдень, и генерал уже реагирует. Значит, правильно он все заметил, правильно не стал молчать.
— Интересно, что он скажет? — Михал внимательно озирался вокруг.
Он теперь тоже не рядовой: ефрейтор, а значит, скоро получит свою первую тройку разведчиков.
— А мне кажется, что бы ни сказал — какой в этом будет смысл? — Савва пожал плечами.
Ему вот сразу новое звание не дали. Записали на курсы как недостаточно опытного: два месяца придется погрызть гранит науки, зато потом, по слухам, если сдашь все экзамены на отлично, можно получить золотой билет. В смысле возможность выбрать совершенно любые войска, которые только есть, и получить туда назначение.
Савва об этом мечтал, но трезво оценивал свои силы и понимал, что вряд ли сможет зацепиться за такую возможность, и от этого злился и нервничал.
— Что ты имеешь в виду? — спросил у парня Палкин.
— Ну смотри, солдаты волнуются, что застряли тут на всю жизнь. Чужая земля, чужие люди. Одно дело победить врага, другое — никогда не вернуться домой. И, что самое главное, генералу это не изменить. Выплаты, слава, любые обещания — вот, что у него есть, но простым солдатам-то нужно другое…
— А мне кажется, что генерал что-то придумает, — после повышения Михал стал спокойнее и увереннее.
— И я в это верю, — кивнул Палкин. — Вон как японцев победили. Они такую силу собрали, думали, что в землю нас вкатают, а он взял и за пару дней обратил их в бегство.
— А я слышал, — продолжил Михал, — как пара иностранных наблюдателей ругались на генерала. Они-то тоже, как и японцы, думали, что нам не победить. А вот теперь пусть лучше поломают голову, как в случае чего уже их армии будут пытаться сдерживать 2-й Сибирский.
— А что⁈ — неожиданно воодушевился Савва. — Если начнется большая война, нас ведь обязательно перекинут в Европу. Там и слава слаще будет, и домой вернуться проще.
— С чего бы в Европе слава слаще? Я, конечно, Париж не брал, но японцы-то дрались храбро. Мы их не шапками забросали, а честно победили, и я, когда придет время сыну об этом рассказывать, глаз отводить не буду.
Спор начал разгораться, но тут в толпу ворвался рев тяжелого броневика,
