Черноморский призрак 2 - Сергей Васильевич Лысак
В настоящий момент я знаю о происходящем на театре военных действий гораздо больше, чем кто бы то ни было в Петербурге. Постоянное присутствие Ганса возле моей персоны каждую ночь теперь не требуется, вот он и летает на разведку, успевая собрать нужную информацию и вернуться до рассвета, пробираясь в мою спальню через открытую форточку. Поэтому мне хорошо известно кто, что, где, когда и сколько. Более того, недавно расширил возможности своей разведгруппы в Константинополе. Если раньше разведчики передавали сведения путем нанесения различных символов в заранее оговоренных местах, что исключало передачу подробной информации, и требовало постоянных выездов за пределы города, то теперь они просто размещали после захода солнца лист бумаги на балконе второго этажа с текстом нужного содержания, а перед рассветом убирали. Ганс легко считывал информацию, даже не приближаясь, оставаясь на высоте порядка пятидесяти метров. Система передачи информации оказалась очень простой и надежной. А как именно информация доходит до адресата, об этом разведгруппе знать не надо. И поскольку эта информация поступала в течение нескольких часов, мне было гораздо проще принимать некоторые решения, которые в другом случае могли стать излишне рискованными. Чем удивлял всех остальных. Особенно чинуш из Военного и Морского ведомства. Некоторые даже втайне злорадствовали, надеясь, что «зарвавшаяся девчонка» наконец-то свернет себе шею. И каждый раз недоброжелатели оказывались в дураках. Единственным человеком из моего ближнего круга, безоговорочно доверявшим всем моим действиям, не считая паладинов, была Maman. Глубоко верующая женщина окончательно утвердилась во мнении, что Петр Великий и впрямь решил помогать мне во всех делах, направленных на благо Отечества. Поэтому всячески поддерживала, затыкая рты наиболее ретивым скептикам. Бенкендорф уже привык, что я получаю сведения из неизвестных ему источников, и считал это нормальным. Понимал, что есть вещи, которые даже начальнику СИБ знать не стоит. Бутаков занимается восстановлением Балтийского Флота и в его дела я не лезу. Не сомневаюсь, что «беспокойный адмирал» справится с задачей. Тем более, на Балтике сейчас затишье. После Аландского разгрома ни англичане, ни французы сюда больше не сунутся. А надежды на помощь Швеции в решении «русского вопроса» не оправдались. Как не оправдались надежды на помощь со стороны финнов и поляков. То есть, поблизости от «окна в Европу» ситуация стабилизировалась и опасений не вызывает. Ситуация на Кавказе тоже. Турецкая армия не просто отступает, а бежит, и ничего с этим султан сделать не может. Да и оперативной связи с войсками в Анатолии у него нет. Черное море мы контролируем, а путь по суше очень сложен и занимает много времени. Последний рубеж обороны противника — Босфор. И вот здесь все намного сложнее.
Русская армия продвинулась до линии Адрианополь — Тиниас и остановилась, встретив серьезную оборону войск коалиции. В кои-то веки союзники решили действовать сообща, забыв на время взаимные претензии, и избрав довольно эффективную тактику. Наплевав на мнение султана, англичане и французы были готовы отдать нам хоть всю Румелию, но сохранить Босфор. Идти на любые территориальные потери (тем более, не свои), но только бы не допустить выхода России в Средиземное море. Поэтому сконцентрировали свои силы на последнем рубеже, возведя за короткий срок серьезные оборонительные позиции. Был серьезно укреплен батареями также вход в Босфор, причем вся орудийная прислуга состояла из англичан и французов, а древний турецкий хлам заменен новой артиллерией английского и французского производства. Правда, в последнее время снова наметился разлад между англичанами и французами. Свержение «племянника» в Париже, и провозглашение Франции в очередной раз республикой, еще больше отбили у французов желание воевать. Простому Жану, или Пьеру из французской глубинки, было непонятно, за каким лешим они находятся в этой опостылевшей всем Турции. Информация о попытке нового французского правительства заключить сепаратный мир дошла и сюда, что еще больше настроило англичан против французов, а французов привело в ярость стремление парижских политиков все же добиться своих целей не мытьем, так катаньем. Вместо разумного компромисса, который вполне мог устроить Россию, и позволить Франции выйти из войны, эти недоумки снова выдвинули ультиматум. Стране, которая била хваленую французскую армию и флот в хвост и в гриву. И вот этого никто из французов понять не мог. Тем, кто мерз на продуваемых зимними ветрами берегах Босфора, и месил грязь раскисших дорог Румелии, было наплевать на высокие материи большой политики. Они меньше всего думали о том, как запереть русского медведя в его азиатской берлоге. Французский контингент был на грани бунта, и начальству с большим трудом удавалось держать ситуацию под контролем.
Все это я узнавал с помощью Ганса, который умудрялся подслушивать разговоры противника ночью. Это давало возможность лучше спланировать наиболее перспективные направления ударов наших войск, а также оценить состояние и уровень подготовки воинских частей противника на разных участках. Информацию сливал Военному и Морскому ведомству через Бенкендорфа. Незачем мне светиться лично. А Бенкендорф уже проникся и осознал, что его пятнадцатилетняя императрица далеко не так проста, как кажется. Поэтому начальник СИБ глупых вопросов не задает, а молча делает свое дело. А откуда берет эту информацию Бенкендорф, господ генералов и адмиралов не касается. Надеюсь, что они смогут ей умело распорядиться.
И вот настал этот день. Черноморский Флот вышел из Севастополя и направился к Босфору. Вместе с парусниками шли также все пароходофрегаты и большое количество транспортных судов с десантом. Чужеродно выглядел здесь только «Ростислав» — наш первый черноморский броненосец. Оставляя за собой густой шлейф дыма из двух высоких труб, корабль все же
