Черноморский призрак 2 - Сергей Васильевич Лысак
Зато среди других сословий, а также в армии и на флоте, мой авторитет, как императрицы, резко вырос. Этому способствовало то, что я не стал устраивать «охоту на ведьм». Все солдаты, прямо или косвенно участвующие в мятеже, в том числе и семеновцы, выжившие во время побоища на Дворцовой площади, были прощены. Поскольку вся их вина заключалась в том, что они выполняли преступные приказы своих командиров, даже не подозревая об этом. Тех офицеров, кто не знал о готовящемся заговоре, и принял в нем участие по принципу «все пошли и я пошел», немного помурыжили в ходе следствия, давая прочувствовать ситуацию, но в конечном счете выпустили. Но не сразу. А только лишь после казни заговорщиков, на которой им пришлось присутствовать в качестве зрителей.
Я был бы не я, если не попытался выжать максимум из сложившейся ситуации. Собирался устроить шоу с психологическим воздействием на присутствующих, и мне в этом повезло, поскольку двое из трех бунтовщиков — капитан Войнович и поручик Розен, отправленные мной на переговоры с командующим семеновцами на Дворцовой полковником Шварцем, уцелели. Вот я и выступил перед строем тех, кого решил пощадить. Напомнил уже стоящим на эшафоте приговоренным о нашем разговоре в Зимнем. А после приведения приговора в исполнение объявил, что остальные свободны, всем вернуться к прежнему месту службы. Но чтобы впредь внимательнее выбирали себе друзей. Надо ли говорить, что такое решение императрицы всеми было оценено по достоинству.
Зато на настоящих виновниках отыгрались сполна. Все, кто отдавал приказы, и принял непосредственное участие в убийстве императора и великих князей, а также те, кто сам не нажимал на спусковой крючок, но з н а л о готовящемся злодеянии, и всячески ему способствовал, были приговорены к повешению. Без оглядки на чины и титулы. Причем всех шокировало, что в число приговоренных попали оба бастарда Александра Первого Нарышкин и Мещерский, и богатейший человек в России — князь Юсупов. Это было настолько неожиданно, что вызвало настоящую бурю в «высшем обществе». Но когда молодцы Бенкендорфа из Службы Имперской Безопасности взяли под белы ручки трех «оппозиционеров» прямо во время приема у князя Долгорукого, остальные недовольные тут же поджали хвост. Если и пытались высказывать недовольство, то только в пол-голоса и только в своем узком кругу. А я постарался еще больше внести раскол в это пресловутое «высшее общество». Все имущество казненных заговорщиков было конфисковано, а члены их семей лишены дворянского титула и переведены в мещанское сословие. В то же время тех, кто отделался «легким испугом», никоим образом в правах не ущемляли. Более того, многие даже получили материальную компенсацию за время нахождения под следствием. Разумеется, за счет конфискованных средств, что не скрывалось. Это вызвало волну таких взаимных обид между недавними «соратниками», что даже до дуэлей доходило. Ну а мне того и надо. Принцип разделяй и властвуй придумали умные люди. Все проявления фронды я буду давить в зародыше, и не допущу сплочения аристократии против власти монарха. Пусть лучше грызутся друг с другом, и не мешают мне делать Российскую Империю сверхдержавой. Кто не со мной — тот против меня.
То есть, с «высшим обществом» удалось более-менее разобраться. Но вот мои задумки выйти на режиссера этого кровавого спектакля (в чем я уже не сомневался), то есть на Артура Иваныча, не сработали. Попалась разная мелкая шушера, но англичанин как в воду канул. По возвращению в Петербург князь Львов попытался выйти с ним на связь. Но… Никто не пришел. То ли мистер Смит подстраховался, и не захотел больше связываться с возможно засвеченной агентурой, то ли каким-то непостижимым образом все же обнаружил засаду, и тихо исчез, поставив на Львове крест. Во всяком случае, повторные вызовы, предпринятые с помощью князя, успеха не имели. Но вот еще одну попытку выполнить свою задачу мистер Смит все же сделал.
Добраться до нас с Maman в Зимнем не получалось, поскольку вся гвардия была убрана из дворца, и охраной теперь занималась служба безопасности господина Давыдова после разговора с ее начальником — отставным ротмистром Игнатовым. Возвращаться на военную службу он вежливо отказался, но пообещал, что наладит охрану, как положено. Едва об этом стало известно, разразился громкий скандал. Господа гвардейские офицеры искренне не понимали, как такое может быть. Гвардия уже давно стала синекурой для аристократов, позволяющей быть поближе к монаршей фамилии. И вдруг их, таких всех из себя «достойных», заменяют на каких-то сиволапых мужиков⁈ К Maman сразу отправились просители, но она всех направляла ко мне. Я же всем задавал один и тот же вопрос. Почему наша доблестная гвардия не смогла уберечь императора и великих князей во время покушения, зато вчерашние «сиволапые мужики» разогнали нашу доблестную гвардию на Дворцовой площади, как толпу вооруженных дикарей? Причем без потерь со своей стороны? Внятного ответа так и не получил. Но, чтобы подсластить пилюлю, разрешил отбор в охрану первых лиц государства в индивидуальном порядке. После проверки на профпригодность господином Игнатовым и его подчиненными. Высокие чины, происхождение, титул и имущественное положение никакого значения не имеют. Я предпочитаю видеть в своей охране профессионалов из бывших «сиволапых мужиков» и казаков, которые на службе в армии выше унтер-офицера и вахмистра не поднялись, чем поручиков и капитанов с графским и княжеским титулом, все воинское умение которых заключается в шагистике на плацу, разводе караулов, показушных летних маневрах и различных церемониях. На такое «умаление чести» господа гвардейцы в подавляющем большинстве пойти не смогли. А тех, что согласились и успешно прошли отбор, еще учить и учить. Поэтому вся охрана Зимнего в данный момент состояла из «егерей» господина Игнатова. И почти сразу же пресекла две попытки устроить теракт. Но задержанные исполнители знали очень мало, поэтому выйти на их хозяев не удалось. И тогда я решил устроить охоту с приманкой, причем в качестве приманки выступали мы с Maman. Расчет был на то, что поскольку добраться до нас в Зимнем стало практически невозможно, англичане могут воспользоваться моментом, когда мы будем находиться рядом на открытом пространстве. И такой момент был подстроен.
Накануне похорон императора и великих князей в Петропавловском соборе Иоанновский мост — единственный мост через Кронверкский пролив, отделяющий от остального города Заячий остров, где находится Петропавловка, закрылся на «ремонт». Но только для проезда карет и прочих транспортных средств. Поэтому похоронной процессии предстояло проделать последний участок пути пешком через «ремонтируемый» мост. В том числе
