Японская война 1904. Книга 6 - Антон Дмитриевич Емельянов
— Самое прогрессивное использование рабского труда, — хмыкнул Шереметев, первым догадавшись, о чем я. — Они ходили на войны, приводили с них рабов и за их счет разгоняли экономику. У нас так же: 18 тысяч уже сдались, а будет еще раза в три больше!
— Но пленные японцы же не рабы! — возмутилась Татьяна.
— Формально нет, а по сути… — ответил я. — Мы ведь с их помощью решаем самую главную проблему, которая стопорит сейчас не только Санкт-Петербург, но и Лондон с Парижем и Берлином. Нехватка рабочих рук! Всем приходится ждать, пока идет процесс разорения деревни. Старая жизнь рушится, люди бегут в город, и на этом тонком ручейке держатся все наши и не наши заводы. А здесь мы разом получили целую прорву возможных рабочих, и теперь так просто их обратно не вернем.
— Силой удержите? — нахмурился Лосьев, в котором неожиданно проснулся юношеский максимализм.
— Это вызвало бы слишком много противодействия, — я покачал головой. — В нашем случае гораздо проще предложить пленникам честную сделку. Три года работы на заводе, шахте или стройке за нормальные деньги, а потом возможность выкупить себе квартиру в городе или же землю за его пределами. То, что они никогда не получат у себя в Японии… Так что, хочется верить, когда придет время обмена всех на всех, большая часть тех, кого мы сейчас увозим в Ляоян и Инкоу, сами решат остаться у нас.
— Ну, тогда это не рабство.
— Или рабство и военная хитрость, — я не стал смягчать ситуацию. Да, жалеть людей — это неплохо, но жалеть врага — это все-таки другое.
— Подождите, — Огинский вспомнил о еще одной важной вещи. — Но как мы им будем давать землю? Квартиры и рабочие места — ладно. Деньги есть, дома строятся, но земля… Она же царская, и вряд ли Столыпин, о котором вы говорили, будет готов так просто ее раздавать.
— Вообще, именно раздавать землю в личное пользование он и хотел. По крайней мере, у себя в Саратове, — я подстроил знание из своего времени под местные реалии.
— Все-таки подобное лучше согласовать с ним заранее.
— А если нет, — я решительно закрыл вопрос, — сам выкуплю землю и сам выдам. Обмануть никого не позволим, но эти тысячи рабочих рук нам нужны кровь из носу.
Я несколько секунд внимательно всех оглядывал, а потом, убедившись, что никто не спорит, перешел к следующему не менее важному вопросу. Тому, а что именно мы будем строить, развивать и улучшать, пользуясь этой небольшой паузой и огромными возможностями, что нам так удачно достались.
* * *
Татьяна Гагарина вышла из дома, где Макаров обустроил свой штаб, только под вечер. Рядом горели фонари мастерской, где, несмотря на время суток, продолжали стучать молотки и зубила. В низине, чуть южнее, шумело людское море: солдаты радовались победе, солдаты праздновали, солдаты собирались домой. Ветер короткими рывками порой доносил оттуда обрывки чужих разговоров, и Татьяна невольно слушала, а что же волнует простых людей.
— Дома жена, наверно, уже забыла, как выгляжу.
— Ничего, приедешь — сразу вспомнит. Самый видный мужик будешь на селе.
— А я не поеду домой. Наоборот, жену выпишу, чтобы сюда прислали.
— В смысле, выпишешь?
— Через телеграф. Генерал Макаров объявил, что можно послать сообщение в те города, куда были отправлены ветераны из 2-го Сибирского. Они помогут собраться семьям, купить билеты на поезд и приехать сюда.
— Ну, если генерал Макаров обещает, то так и будет.
— Подожди! — удивился новый голос. — А зачем семью-то сюда везти?
— Так ты посмотри, какая тут земля. А генерал обещал по 45 десятин на каждого члена семьи. А у меня жена приедет, старший сын, и тут мы без дела сидеть не станем. Смекаешь, какой у меня будет надел уже через 10 лет?
— Если будет. А ну как японцы обратно придут? Или китайцы? Или еще кто, завистников-то хватает.
— Так 2-й Сибирский тут стоит, пусть приходят.
— А местные… Я же слышал, что эти земли нам не навсегда отдали, а только в аренду. Закончится она, и что, снова все терять?
— Аренда раньше была. Сейчас царь, говорят, навсегда Маньчжурию для России забрал. И кто нам что скажет? Бояре местные побоятся, а простые люди — так они нормальные и уже поняли, что с нами жить оно гораздо лучше, чем без нас.
— Храбрый ты… И вроде все правильно говоришь, а все равно решиться на такое сложно.
— Ну, ты сам смотри. А я пуль не боялся, броневых машин вражеских — тоже, так чего теперь трусить земли, когда ее предлагают?..
В этот момент ветер изменился, и продолжения разговора Татьяна уже не услышала. Не передумает ли тот храбрый солдат, решатся ли остаться с ним его товарищи — было совершенно непонятно. Но само то, что такие мысли начали бродить у простых людей, казалось девушке очень важным. И ведь это не макаровцы даже, просто те, кто смотрел на них в бою и мечтал о том же… А на что окажутся способны те, кто лично прошел через 2-й Сибирский?
Татьяна представила, какой уже скоро может стать Россия, и улыбнулась.
Глава 4
Большая война закончилась, в газетах писали, что Япония каждый день вывозит по десять тысяч солдат обратно на материк, а дел почему-то меньше не стало. Семен усмехнулся, проверил еще раз подготовленные за ночь записки и уверенно заглянул в помещение штаба. Позавчера они собрались полным составом, генерал рассказал новости и дал каждому задание продумать, что хуже всего работало во время войны, что лучше, и как первого сделать поменьше, а второго побольше.
— Проходите… — стоящий у входа Дроздовский посторонился, пропуская Буденного поближе к столу.
До назначенного Макаровым времени оставалось еще двадцать минут — они пришли заранее — и вот все броневые командиры поглядывали друг на друга, словно сомневаясь, подождать или прямо сейчас узнать, кто и что придумал.
— А это правда, что вы с двадцатью броневиками подбили почти сорок вражеских, и это не считая орудий? — Буденный первым не выдержал и повернулся к Дроздовскому, которому немного завидовал.
— Вы же знаете наставление по расчету секторов обстрела? — спокойно отозвался тот. —
