Опыты для будущего: дневниковые записи, статьи, письма и воспоминания - Александр Михайлович Родченко
6 августа 1942 г., Молотов
Фашисты рвутся к нефти…
Хожу в отдел искусств, всё обещают командировку, надеюсь вырваться в Москву, а уж, конечно, не вернусь.
3 сентября 1942 г., Молотов
Еду в Москву по липовой командировке на месяц за фотопринадлежностями. Еду и постараюсь без возврата…
1942
23 декабря 1942 г.
Два года перерыва. Год пропал из жизни – с августа 1941 эвакуированы в Молотов до сентября 1942 г., а с сентября 1942 г. опять дома…
25 декабря 1942 г.
Писатель – это ученый и исследователь и режиссер людей. Но он может просто записывать, что делается, может вспоминать свою жизнь. Может записывать рассказы и может комбинировать.
А у меня какая-то лень записывать, значит, я не писатель.
Надо лишь сделать «час дневника» ночью.
Итак, что сделано:
Сходил в столовую, принес два своих обеда на два дня. Варвара месяц без столовой и без карточек, пока не была прописана. Обед ношу из «Дома крестьянина», Неглинная.
1) Суп – без мяса со сметаной, кусочек соевой колбасы и капуста, 2) Картофельное пюре с кусочком сальца и 400 гр. хлеба.
Затем готовил два холста, начну писать портрет с Варвары и автопортрет.
На фронте наши наступают на Дону.
Денег нет, договор на выставку «Литва» в Информбюро еще не подписан.
В комнате тепло от газа и электричества. В мастерской +10 градусов. Живем в Мулькиной комнате, уютно. Убираюсь, стираю. На ужин была овсянка, без хлеба. Хочется есть, 600 гр. на двоих. Хочется сладкого чаю с хлебом…
Как писать портрет? Не знаю, это так же тяжело, как и писать дневник.
Задумал написать о композиции. Нужен план и папки. Писать заметками и собирать туда всё…
26 декабря 1942 г.
Разбираю книги и негативы.
Чихаю – насморк. От Мули два письма. Она в Молотове. Варю картошку с луком, рисом и шиповником. Это будет обед… Варвара пошла за карточками.
Игорь Александрович Никитин жил в мастерской, съел всё, что можно было съесть. Мне 52 года…
Варвара пропала, уже восьмой час…
Картошка варится и есть хочется…
Да. Татлин ставит декорации, а я нет.
Татлин опять вылез в свет, а я исчез совершенно. Почему? Виноват только я.
Ночь… Наконец, понял, как писать дневник…
27 декабря 1942 г.
Сегодня пропащий день. Спали до 11 ч.
Днем ходили с Варвой к Захару Быкову[252]. Посоветовались, как вызвать Мулю для учебы. В 5 часов пошли обедать: она на Тверскую, а я на Неглинную. Меня кормили щами с кусочком сала.
Завтра нужно всё получить по карточкам и получить мою карточку за январь. За декабрь по ее карточке: 400 гр. сахару, 200 масла, 750 мяса, 400 крупы, картофеля 5 кг, соль и чай. И еще на мою. Вот поедим…
Хлеб уже завтра получим на двоих, на два дня – 1200 белого и 1200 черного. Она еще получит табак. Настроение бодрое. Захар предлагает сделать плакатик к 25-летию Красной армии.
28 декабря 1942 г.
Устал безумно, ходил за карточками, а их еще нет. Потом сидел в Информбюро, ждал денег, но договор еще не подписан. Потом стояли в очереди в гастрономе, получили на двоих. Получили: 200 сала, 600 риса, 1 кг мяса, 750 сельдей, 3 коробки спичек, 400 соли, 400 шоколада, еще надо получить 4 кг картошки.
Не было денег на всё это и Варвара на базаре продала кусок простого мыла за 215 рублей.
Завтра пойду получать карточки, возьму картошку. Еще надо ловить водку, дадут 1 литр на двоих.
Вот и прошел день…
По получении карточек за январь нужно бегать прикрепляться к гастроному на Арбате; к столовой не знаю еще где; к булочной на Кировской, и тогда можно спокойно бегать по этим местам. Через 13 дней нужно идти в МОСХ ставить новые печати до конца января, а потом всё снова – это продовольственное занятие во время войны. А когда заниматься искусством? Но постепенно выяснится, важно, чтоб автор существовал.
29 декабря 1942 г.
Получили карточки!
Был в МОСХе, как-то плохо чувствую себя среди графиков и критиков, которые при встрече не узнают и еле разговаривают. Я для них ничто и мне это обидно…
Да, я никому не известный. Нужно сделать что-нибудь особенное. Я слишком от всего отошел. Они не художники, но и я не пацан.
Ночь… 3 часа, не спится. Кашель замучил. Читал Гофмана, пустота и скука, и даже дневник, как голгофа…
Всё что было в юности, то же и в старости.
А что, разве я был не талантлив? От всего меня отбили, что я любил. От фантастики отбили, от романтики тоже, от левого искусства тоже…
А вернуться куда? Впереди ночь… и смерть…
Машковцев и Павлов, они побили меня…
Вчера ходил по улицам по всяким делам и видел каждого человека только половину, другая пропадала в неясности. Интересно… и реально.
А это оттого, что болен, простужен, и сердце. Глаза у меня разные, два изображения не совпадают, особенно если болен или пьян… Вот и фантастика.
Дневник пишется, когда плохое настроение. Мой корабль плывет по всяким болотам. В каюте горит электрическая печь, Варвара спит…
Путешествие продолжается, хотя и в неизвестность, потому что нет направления…
Иногда мой корабль, не очень часто, сидит на мели, вроде Молотова. Но иногда и куда-то двигается. Встречается местное население на островах, вроде Лизаветы, Игоря и Лильки Лавинской…
Новый год будем встречать у Мульки в комнате. Я капитан и команда – Варвара.
Плывем к новым островам. На одном из островов оставили нашу юнгу-Мулю и ввиду ледяных затонов и ледяных гор не можем к ней пробиться. До завтра «сдаю вахту», ложусь спать…
Вспомнил, что писать надо на одной стороне страницы, а на другой клеить документы.
30 декабря 1942 г.
Было бы интересно собрать всё вместе, и дневники, и письма, и документы, и фотографии, и фото с работ, и по годам сделать книгу жизни. Этого никто не делал. Получилось бы занятное собрание сочинений.
Мы так узко смотрим и узко работаем. Тысячи планов остаются неиспользованными. Хорошо, чтоб хоть Мулька выполнила
" alt="Антон Чехов - Дневниковые записи">
