Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров
Художник умер в 1900 году и, согласно своему завещанию, его похоронили во дворе армянской церкви в Феодосии, здесь его крестили и венчали. Анна пережила его больше чем на сорок лет.
После его смерти она стала добровольной затворницей, не делая никаких попыток устроить личную жизнь. Она оставалась в Крыму и во время Гражданской войны, и во время Великой Отечественной, когда полуостров оказался под немецкой оккупацией и ей приходилось менять последние драгоценности на хлеб и крупу… Она умерла в июле 1944 года в возрасте 88 лет и похоронена рядом с мужем, в сквере армянской церкви, в которой они когда-то венчались.
Перстень из Древнего Рима
История одной из реликвий Литературного музея в Москве, перстня поэта Дмитрия Веневитинова, весьма примечательна: его сняли с руки поэта, когда в 1930-х годах его захоронение вскрыли при сносе некрополя Симонова монастыря в Москве. Останки Веневитинова эксгумировали и перезахоронили на Новодевичьем кладбище. При этом прах матери и брата Дмитрия, Алексея Веневитинова, переносить не стали…
Этот перстень — напоминание о страстной любви поэта к великосветской красавице Зинаиде Волконской. По сути дела, эта безответная любовь и свела его в могилу, когда ему еще не было и двадцати двух лет…
Считается, что Веневитинов, служивший в Московском архиве Коллегии иностранных дел, впервые увидел Волконскую в феврале 1826 года на церемонии прощания с императором Александром I в Архангельском соборе Кремля. К гробу подошла молодая дама в трауре, положила в изголовье букет незабудок, откинула вуаль. Дмитрий Веневитинов спросил у знакомого, мол: кто эта прекрасная незнакомка?
И услышал в ответ: «Княгиня Волконская, о ней все говорят…» Зинаида Волконская, которую при Царском дворе называли «Сиятельная сирена», действительно вызывала в обществе немало толков и жгучей зависти. Молва называла ее притворщицей, интриганкой, высокомерной аристократкой…
Пушкин посвятил ей несколько поэтических строф, не преминул упомянуть о «толках виста и бостона» и о «бальном лепете молвы»: «Царица муз и красоты, // Рукою нежной держишь ты // Волшебный скипетр вдохновений, // И под задумчивым челом, // Двойным увенчанным венком, // И вьется, и пылает гений…»
Причина ее появления у гроба императора Александра Павловича весьма понятна: когда-то между ними был роман. Недаром, когда у нее родился законный сын от ее мужа, князя Никиты Григорьевича Волконского, поползли слухи: мол, это будто бы ребенок самого императора. Но поскольку продолжения не последовало, все стихло…
Дело обстояло следующим образом: в начале 1813 года, когда наполеоновские полчища изгнали из России и русская армия начинала свой заграничный поход, Александр I пригласил жен трех своих генералов, в том числе и княгиню Зинаиду Волконскую, присоединиться к его военной свите. Он не хотел присутствия своей жены, императрицы Елизаветы, и радовался своему «малому женскому двору». Здесь и начался роман между государем и Зинаидой Волконской.
Д. Веневитинов.
П. Соколов. Акварель, 1827 г.
Сохранились и опубликованы письма Александра I, адресованные Зинаиде Волконской в этот период, которые недвусмысленно свидетельствовали об их отношениях. Они хранятся в отделе рукописей Библиотеки Гарвардского университета Хоттон. По словам опубликовавшей их доктора филологии Баяры Арутюновой-Манусевич, в разгар военных действий, когда у царя не было времени отвечать даже на самые срочные запросы из Петербурга, тем не менее он писал длинные письма Зинаиде.
«И снова Ваше письмо, умеряя мое беспокойство, послужило причиной самого тонкого наслаждения. Приветливость, с которой Вы обращаетесь со мной, оправдывает единственное желание, которое, я полагаю, вправе выразить. — Вы говорите, что мое письмо обращается к Вашему сердцу и что оно достигло адресата. Позвольте мне и это письмо направить по тому же адресу», — писал княгине Александр I.
В другом послании царь написал такие строки: «Я желаю только одного: быть похожим на тот образ, который Вы описали и которому пожелали дать мое имя, образ, от которого, однако, я все еще далек. Это Вам одной принадлежит редкий талант делать приятными всех, кого Вы встречаете, наделяя их Вашей собственной приветливостью и терпимостью. Поэтому провести часы подле Вас — это истинное удовольствие».
З. Волконская.
П. Бенвенути. 1815 г.
Иногда Александр I в письмах упоминал мужа Зинаиды, который в то время был его адъютантом, иронически называя его «Ваш мужчина». Царь нередко использовал его в качестве посыльного, и князь нередко передавал любовные послания царя собственной жене…
В 1820-х годах литературный салон Зинаиды Волконской знала вся Москва. Как свидетельствовал историк русской литературы Василий Комарович, променяв «по прихоти своего капризного воображения» двор Александра I, петербургский свет и Италию на Москву, она неожиданно явилась с присущим ей везде блеском в свой наследственный особняк на Тверской. И он гостеприимно распахнул двери не только целой толпе иностранцев — певцов, актеров, антикваров, художников, но и всей Москве. «Зинаида Волконская отличалась редко встречающейся в женщинах независимостью, пренебрежением светскими условностями», — отмечал Василий Комарович.
Поэт Петр Андреевич Вяземский вспоминал, что дом княгини Зинаиды Волконской «был изящным сборным местом всех значительных и отборных личностей современного общества… Все в этом доме носило отпечаток служения искусству и мысли. Бывали в нем чтения, концерты, дилетантами и любительницами представления итальянских опер. Посреди артистов и во главе их стояла хозяйка дома. Слышавшим ее нельзя было забыть впечатления, которое производила она своим полным и звучным контральто и одушевленною игрою в роли Танкреда, опере Россини».
На приемах у Зинаиды Волконской музицировали, устраивали литературные чтения и домашние спектакли. Поклонники называли ее «Северной Коринной», имея в виду лирическую поэтессу Древней Греции. «Пушкин и Мицкевич, Баратынский и Вяземский посвятили “царице муз и красоты” вдохновенные строки; встречами с нею в своем Веймаре дорожил старик Гёте», — отмечал Комарович.
И вот однажды этой великосветской красавице представили Дмитрия Веневитинова. Он стал часто бывать в ее салоне, и по московским гостиным поползли слухи: мол, у княгини появился молодой поклонник, она питает к нему нежные чувства.
Поэт, который был моложе княгини на пятнадцать лет, действительно полюбил ее отчаянно и безоглядно. Но без ответного чувства. Веневитинов, по всеобщему мнению, впал в «любовную горячку»: осыпал розами крыльцо особняка на Тверской, писал княгине любовные стихи. Впоследствии Николай Некрасов посвятил Волконской такие строки в поэме «Русские женщины»: «Она нам оставила книгу новелл// Исполненных грации нежной, // Поэт Веневитинов стансы ей пел, // Влюбленный в нее безнадежно…»
Едва ли Веневитинов поэт мечтал о семейном счастье рядом с Зинаидой Волконской… Недаром
