Секретные коммандос - Джон Л. Пластер
Мы могли бы отправиться куда угодно в Южном Вьетнаме, например, на C-130 "Блэкберд" в Сайгон или Дананг, где у SOG были конспиративные квартиры с бесплатным проживанием. Но Бен и Джордж не были любителями вечеринок, так что мы остались прямо там, на FOB-2. В основном я валялся, читал книги днем и общался в клубе ночью. Джордж работал над словарем языка монтаньяров, который он составлял, слушал записи "Саймон и Гарфункель", и писал письма своей семье в Олд-Лайм, Коннектикут. Каждое утро мы втроем отправлялись в трущобы за воротами FOB-2 за китайским супом. Сидя на хлипких табуретках и пользуясь общими ложками, хранившимися в стоявшей на столе жестяной банке, мы прикончили множество десятицентовых мисок говяжьего бульона с лапшой, рубленой зеленью и острым перцем. Всякий раз, когда мы уходили, старая мамасан тщательно обтирала наши ложки и совала их обратно в банку для следующих посетителей.
РГ "Огайо" тоже была на паузе, так что в один из дней я повеселился с Флойдом Эмброузом и его Один-Один, Фрэнком Беллетиром. Прозванный "Свинарником" за свое отношение к личной чистоплотности, Флойд ангажировал нас пить пиво в комнате своей группы с десяти утра. Мы были уже изрядно навеселе, когда через два часа переместились в клуб, где обнаружили нескольких парней из РГ "Мэн", потягивающих напитки и играющих в "Монополию". Еще один парень из РГ "Невада" скорчился у задней двери и блевал, он выпил целую бутылку "Колд Дак"[40], поспорив на 5 долларов.
За пару минут Флойд сдвинул три стола, усадил всех за них и включил на музыкальном автомате подборку хитов вестерн-кантри. Флойд любил как следует повеселиться. Парень из РГ "Невада" все еще был в боевом настроении, поэтому бросил нам вызов выпить коктейль по его выбору. Почему бы и нет? Он принес скотч с грейпфрутовым соком, что звучит хуже, чем есть на самом деле. Мы убрали его влегкую.
Затем Флойд предложил: "А теперь давайте коктейль разведки". Да, черт возьми, взревели все. Потом мы спросили, что в нем.
Начали с того, что в пивном кувшине смешали набор спиртного: водку, джин, ром, скотч, бурбон, бренди, шнапс, пиво и вино. Флойд покрутил его, понюхал, затем добавил щепотку выковырянных из пупка волос. "Чисто для вкуса", — объяснил он. Он передал его парню из РГ "Невада", который, недолго думая отхлебнул, а затем передал мне. Он был крепок, обнаружил я, но не так уж и плох. Я сделал глоток. На мгновение он снова оказался в руках Флойда, он отпил, но был явно недоволен. "Его неправильно размешали", — объявил он, расстегивая ширинку, засовывая член в кувшин, и перемешивая жидкость.
И снова парень из РГ "Невада" сделал глоток напитка, затем добавил еще один ингредиент — он плюнул в него и передал мне. Все смотрели, как я делаю глоток, затем, чтобы продолжить традицию, я тоже плюнул внутрь. Все последовали примеру, выдав Флойду весьма прикольный напиток, когда подошла его очередь. Он сделал свой глоток, но должен был отомстить. Старина Свинарник вывалил в кувшин переполненную пепельницу и сунул его парню из РГ "Невада", который уставился на густую смесь с плавающими пеплом и окурками, набираясь смелости поднести ее к губам.
Затем вошел Боб Ховард. Он спросил: "Кто-нибудь здесь видел сержанта Кифера?" Никто не видел, но человек из РГ "Невада", смелый тип, поднял отвратительную смесь и предложил: "Сержант Ховард, хотите попробовать наш коктейль разведки?"
Не моргнув глазом, Ховард взял кувшин, от души отпил — вдвое больше, чем любой из нас — вернул его и ушел. Как будто это был пустяк. Ни слова. И в отличие от нас, он был трезв как стеклышко. Это было великолепно.
Остаток дня мы распевали песни разведки, обменивались военными историями и поднимали тосты за погибших товарищей. В этот раз я был пьянее всего с момента прибытия на FOB-2.
В последний вечер паузы я сидел на своей койке и писал письмо, когда Джордж Бэкон вернулся из душевой, в одном лишь полотенце вокруг талии. В свете лампочки под потолком я заметил что-то на его плече, и мне пришлось присмотреться, чтобы понять, что это. Это был шрам, худший из всех, что я когда-либо видел, выглядевший так, будто кто-то вырвал кусок плоти, а затем скрутил его. Он заметил мой взгляд. "АК", — объяснил он.
"Кхесань?" — спросил я.
Джордж выдавил улыбку, но я видел, что ему не до юмора. "Нет. Это было 23 августа".
Двадцать третье августа! Я вспомнил дыры от пуль и окровавленный пол в моей комнате в Дананге. Это была дата, получившая известность, 23 августа 1968 года. В ту ночь в расположении CCN в Дананге было убито и ранено больше Зеленых беретов, чем в любом другом инциденте в истории Сил спецназначения Армии США. Хотя это была ночь, которую он предпочел бы не переживать снова, Джордж рассказал мне эту историю.
"Тем утром я прилетел в Дананг", — начал он, — "для получения повышения в звании". Во второй половине дня делать было нечего, поэтому он пошел на пляж, где находящиеся на паузе разведчики загорали, слушали песни Мерла Хаггарда, ловили рыбу с помощью ручных гранат и плавали на надувных лодках. Атмосфера была как на курорте, прекрасный пляж в окружении американских баз и большой военный магазин возле дороги. "Просто невозможно было представить, что враг где-то рядом".
В тот вечер он допоздна работал над словарем диалекта монтаньяров бру. Это была утомительная задача: у племени бру не было письменности, поэтому Джорджу пришлось записывать фонетическую транскрипцию каждого слова на английском, а затем переводить ее на письменный вьетнамский, с определениями, перекрестными ссылками и синонимами. Он лег около полуночи.
На другом конце расположения CCN, в офицерском общежитии, дежуривший тем вечером в штабе офицер, капитан Чак Пфайфер, пытался отдохнуть. Командир роты Хэтчет Форс, Пфайфер, выздоравливал после сильного приступа малярии, и во влажной духоте Дананга он крутился и вертелся, и не мог заснуть, хотя оба его соседа по комнате вовсю храпели. Ранее тем вечером дежурный офицер
