Вне закона. Мемуары - Сажи Зайндиновна Умалатова
Не успела я обдумать разговор, как ко мне подошел другой психолог-психиатр. Не помню его фамилии. Он представился, показал свою книгу.
- Со мной уже была одна беседа, - сказала я ему. - Но я готова и с вами говорить. К тому же, кроме психиатров, со мной сегодня никто не общается.
После разговора с ним я задумалась: а что, если меня объявят сумасшедшей, как тогда отмыться от этого?
Десять лет спустя, в начале 2000 года, Леонид Александрович Китаев-Смык нашел меня, пришел в офис Партии мира и единства. Мы вспомнили о моем выступлении, и он сказал: «Поскольку я работал психологом в Президиуме Верховного Совета СССР, я обязан был побеседовать с вами. Но я не задавал вам лишних вопросов, помните? И не сделал заключение, которое от меня ждали», - словно оправдываясь, говорил он. Я поняла, что он не стал выполнять то грязное задание, которое в ту пору перед ним ставили. Хотя и мог...
На съезде ко мне подошла женщина. До сих пор жалею, что не запомнила ее фамилию. Я ведь не знала, что когда-нибудь буду писать эту книгу, просто жила с болью своей Родины, предвидя, на какие страдания обрекает власть мою страну и народ. Однако происходящие события намертво врезались в память, а люди и реплики навсегда остались в мыслях.
- Сажи, я работаю в ЦК. У меня есть информация, что в адрес ЦК партии и лично Горбачева идут письма, телеграммы от вашего коллектива: якобы они восстали против вас. Неужели это правда?
- Я не верю в это. Закончится съезд, поеду в Грозный, встречусь с коллективом и тогда все узнаю.
Чтобы мой коллектив предал меня? Не верила, не верила...
Пока съезд переживал шок в связи с моим выступлением по поводу отставки Горбачева, страна гудела. Я и представить себе не могла, какой шквал народной благодарности обрушится на меня, едва я сойду с трибуны. В те минуты мне казалось, что мир перевернулся, что белое давно и окончательно стало черным, и этого не вижу лишь я одна, а увидев, никогда не смирюсь, так и оставшись до конца дней своих чужаком в несчастной, ослепшей и обескровленной стране.
О том, что съезду в этот же день стали приходить телеграммы со всего Советского Союза, я узнала от секретаря нашего Комитета Нины Андреевой. Добрая и сердечная женщина, она позвонила мне и сказала:
- Сажи, нам такую телеграмму сейчас из Кремля принесли! Я знаю, как вам тяжело. Приходите, прочитайте ее, вы поймете, что не одиноки, что народ вас поддерживает! И вам станет легче.
Вот какой была эта телеграмма из Сухуми:
«Правительственная. Москва, Кремль, Съезд народных депутатов СССР, Умалатовой С. 3.
Сердечно поздравляю тебя, дорогую, милую, добрую, смелую горяночку, умницу нашу с наступающим Новым годом. Да принесет тебе грядущий год здоровья, счастья, благополучия. Да защитит тебя Бог от политиканов, критиканов, дилетантов, демагогов, подхалимов, карьеристов всех мастей. Да восторжествует истина, живущая в душе народа, поднятая тобой как знамя борьбы за справедливость. Настоящие джигиты безмерно горды тобой, благословляют на успех, на удачу наши священные горы, лазурное небо, ласковое море, бурные потоки свою достойную дочь. Благословляем тебя братски. Обнимаем. Целую, поэт Коста Герхелиа».
В связи с этой телеграммой хочу поделиться с читателями встречей с ректором абхазского университета. Я была приглашена на съезд горских народов, который проходил в 1991 году в Абхазии. Вечером, на приеме, я оказалась рядом с благородным и интеллигентным мужчиной. С моим появлением он был смущен и вел себя скованно. Я подумала: «Наверное, ему неудобно, что я оказалась рядом. Видимо, он партократ-“демократ” и не разделяет мою позицию». Решила пересесть от него. Вдруг он робко, так же смущенно, заговорил со мной:
- Простите меня, я долго не решался с вами заговорить.
Он рассказал, что, когда я выступила за отставку Горбачева, по окончании моего выступления жильцы всего подъезда с первого до последнего этажа, как по команде, вышли на площадку и, обнявшись друг с другом, долго плакали.
- Я сказал своему сыну: «Запомни ее лицо. Если ты ее забудешь, ты мне не сын!» Вот так было встречено людьми твое стремление, Сажи, спасти нашу страну.
Видимо, абхазы уже чувствовали надвигающуюся беду и понимали, что их ждет, если не будет СССР. Впоследствии этот народ испил до дна горькую чашу войны: лишения и потери.
Подобных телеграмм и писем были тысячи со всех уголков Советского Союза, как я узнала позже. Сначала мне не хотели их показывать, но, когда счет пошел на сотни и скрыть их не было никакой возможности, их начали отправлять в комитет, где я работала, хотя была возможность напрямую мне их передавать, так как съезд проходил в Кремле и телеграммы приходили туда же.
Телеграмм в мою поддержку на съезд пришло очень много. Не знаю, все ли я получила, но хочу верить, что все. Накал протеста, негодование против Горбачева были так велики, а вера в возможность перемен была так искренна, что люди не боялись ставить свои подписи под текстами посланий, даже указывали свои домашние адреса, предлагали помощь, поддержку. С тех пор я ношу в своем сердце чувство бесконечной благодарности всем, кто прислал телеграммы, кто поддержал меня мыслями, словами; я ни на минуту о вас не забывала, дорогие мои, и низкий вам за это поклон. У меня не было никакой возможности сказать спасибо всем вам. Я была изолирована от средств массовой информации. Оказалось, что любить свою страну и народ очень тяжело. Если бы мне кто-нибудь сказал, что если я встану на защиту своей страны и народа, то буду гонима и оболгана, я бы никогда в это не поверила. Гонимы были всегда изменники и предатели. Видно, времена и нравы изменились.
Я привожу здесь дорогие моему сердцу, теплые телеграммы, присланные вами на тот IV Съезд народных депутатов -и это всего лишь их тысячная часть.
Правительственная телеграмма
Москва, Кремль, съезд, депутату СССР Умалатовой.
Буденновск, Ставропольский край:
«Преклоняем перед вами наши головы за вашу гражданскую ответственность перед избирателями. Крепкого вам здоровья. По поручению Келып, Переверзева, Голикова, Малыгина, Федичева, Макарова, Моногарова, Кессаонова, Щербакова и других работников объединения “Ставропольполимер”».
Новосибирск:
«Счастливы, что есть такие депутаты, как вы. Полностью разделяем вашу позицию и боль за Советский Союз. Спасибо вам от многих новосибирцев. Счастья и благополучия желаем вам и вашей семье. Л. Микута».
Таллин:
«Вы умница. Мы полностью поддерживаем вас. Народ, который устал.
Кунцевич. 92
