Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров
В 1813 году, во время Заграничного похода, полководца не стало: он умер от болезни. Екатерина Ильинична пережила мужа на одиннадцать лет. Память о полководце хранили его дочери и внуки. А поскольку фельдмаршал не оставил потомства по мужской линии, фамилия Голенищева-Кутузова в 1859 году передана его внуку генерал-майору П.М. Толстому, сыну самой старшей дочери Прасковьи.
Француженка и декабрист
«Ангел, которого я обожал всю мою жизнь! Я не смею больше словами выражать все чувства, которые ты мне внушаешь. С того времени, как я знаю, что ты настаиваешь на выполнении обещанной жертвы, молчаливое восхищение — вот единственное чувство, дозволенное человеку, который недостоин тебя ни в каком отношении. Итак, ты неизменна, божественная женщина!» — писал декабрист Иван Анненков своей возлюбленной.
Возможно, кому-то эта любовная история покажется знакомой. Действительно, в свое время Александр Дюма-отец написал о ней роман «Учитель фехтования», а уже на нашей памяти режиссер Владимир Мотыль снял фильм «Звезда пленительного счастья». Образы Полины Гебль и Ивана Анненкова воплотили Эва Шикульска и Игорь Костолевский. Но едва ли кто-то будет пересматривать этот фильм, хотя сделан он очень качественно, но сегодня может показаться несколько архаичным. Да и вообще в той истории немало любопытных деталей, не слишком известных широкой публике.
С Полиной Гебль, дочерью наполеоновского офицера, французской модисткой, приехавшей в Россию, офицер гвардейского Кавалергардского полка Иван Анненков познакомился за полгода до восстания на Сенатской площади. Профессия привела ее в 1824 году в Москву: торговый дом Дюманси набирал работников для большого склада товаров и магазина на Кузнецком Мосту — этот «святилище роскоши и моды», как называли эту улицу жители первопрестольной…
В июне 1825 года Анненков командировали в Пензу на Петропавловскую ярмарку «ремонтером» — произвести закупку для полка строевых лошадей. Там он встретил Полину Гебль, также приехавшую на ярмарку. Молодые люди были знакомы еще по Москве, но именно в Пензе между ними вспыхнуло настоящее чувство.
«Это был мезальянс, — отмечает историк Иван Сивопляс. — С одной стороны, богатый молодой красавец со всеми возможными жизненными перспективами — с другой, иностранка 25 лет, по тем временам — очень немолодая девушка. Вдобавок, в “обществе” слово модистка служило не столько для обозначения профессии, сколько репутации барышни. Считалось, что если девушка свободна в выборе занятий, значит, она свободна и от моральных принципов.
И. Анненков, поручик Кавалергардского полка, 1823 г.
3 июля 1825 года счастливая пара покинула Пензу, устроив тур по пензенским и симбирским имениям Анненковых. У Ивана не было тайн от любимой — он поведал ей, что является членом Тайного общества, желающего переменить власть в России. Но, главное, в Пятино Иван предложил Полине обвенчаться — тайно, зато навечно!.. Он будто бы нашел свидетелей и договорился со священником — но, по словам Полины, она сама в последний момент отказалась, заранее не желая обострять отношений с будущей свекровью. Но, вероятнее всего, сразу отказался священник…»
Как бы то ни было, в ноябре 1825 года Иван и Полина покинули симбирскую провинцию: она вернулась в Москву, он в Петербург, в Кавалергардский полк. Примерно за месяц до восстания из бесед молодых людей, собиравшихся в доме Ивана Александровича, Полина узнала о готовящемся антиправительственном выступлении.
«Это, конечно, меня сильно встревожило и озаботило и заставило опасаться за жизнь обожаемого мною человека, так что я решилась сказать ему о моих подозрениях и умоляла ничего не скрывать от меня, — вспоминала она впоследствии. — Тогда он сознался, что участвует в Тайном обществе и что неожиданная смерть императора может вызвать страшную катастрофу в России, и заключил свой рассказ тем, что его, наверное, ожидает крепость или Сибирь. Тогда я поклялась ему, что последую за ним всюду».
Будучи уже беременной, Полина осталась в Москве ждать вестей от любимого. Но вместо писем от Анненкова пришли известия о бунте в Петербурге, и о судьбе Ивана Александровича ничего не известно, она жила, терзаемая неизвестностью.
П. Гебль, 1825 г.
14 декабря 1825 года Иван Анненков был на Сенатской площади, однако, вовсе не в рядах мятежников. Предшествовали этому следующие события. За два дня до восстания Анненков участвовал в собрании заговорщиков, проходившем в доме князя Оболенского и, когда речь зашла о вооруженном восстании, резко высказался против. Он пояснил, что солдаты его Кавалергардского полка не расположены к выступлению, а само выступление назвал «большой ошибкой, предприятием, обреченным на неудачу».
И в день мятежа, 14 декабря 1825 года, Анненков, как он затем докладывал на следствии, «вместе с полком присягнул и потом во фронте с оным находился».
«Историки пытались оправдывать Ивана Александровича, мол, он так крепко пытался сохранить тайну организации, что вынужден был оказаться “по ту сторону фронта”, — отмечает историк Иван Сивопляс. — На самом же деле Анненковым двигало полковое братство, и братство это было сильнее идей — ну не мог оставить тех, с кем служил в одном строю, перед лицом опасности, пусть даже исходила она от тех, с кем его соединяло Тайное общество!»
Однако неучастие в самом мятеже не спасло Ивана Анненкова. Арестованные декабристы дали показания против него; 19 декабря, спустя четыре дня после бунта, он был арестован в казармах Кавалергардского полка. На первом допросе ему удалось скрыть свою принадлежность к Тайному обществу. Следствие не придало серьезного значения его роли в заговорщицкой деятельности, и его отправили на шесть месяцев под строгий арест в Выборгскую крепость.
Однако показания декабристов о том, что Анненков разделял идею цареубийства, изменили ситуацию. Анненкова был осужден как государственный преступник второго разряда. Решением суда его, лишив дворянства и чинов, приговорили к ссылке на каторжные работы сроком на 20 лет с последующим выходом на поселение.
«Между тем я изнывала с тоски по нем и после напрасных попыток, сделанных мною в Москве, чтобы узнать что-нибудь о постигшей его участи, я решилась наконец отправить одного из преданных ему слуг в Петербург, чтобы узнать, где он мог находиться», — вспоминала Полина Анненкова. 11 апреля 1826 года она родила дочь Александру и тяжело заболела после родов, прикованная на три месяца к постели. Оправившись, влезла в долги, она отправилась в Петербург, чтобы как-то помочь, чтобы увидеться с любимым. Возникла даже мысль устроить ему побег за границу.
«Между тем у меня явилась очень смелая мысль, которую я решила привести в исполнение, это увезти Ивана Александровича за границу, — вспоминала Полина Анненкова. — А случай познакомил меня с одним
