Лавка страха - София Яновицкая
Он вздохнул, зажмурился и начал рассказывать.
Вечером они поссорились с отцом. Не просто пошумели, а разругались. Оскар застал папу за перелистыванием книг из «Лавки страха» и не успел обрадоваться, что его что-то заинтересовало, как тут же выслушал все, что тот думает об увлечениях сына. И что он забивает себе голову ужастиками, и что пора браться за ум и заниматься действительно серьезными вещами, а не тратить время попусту.
Больше всего Оскар хотел заорать, что он никогда — никогда, слышишь, никогда — не будет хирургом, потому что это просто не его. Что он будет, по крайней мере надеется и попытается, писать такие же ужастики, чтобы другие забивали себе ими головы. И что если отцу это не нравится, то… Что тогда, он не знал. Все это кипело внутри, как обжигающий суп, но наружу так и не прорвалось. Оскар просто не решился открыть рот и дать этому супу вылиться, как не решался уже много раз. Поэтому он просто ушел к себе в комнату и хлопнул дверью.
Вот тут-то и появилась она.
Оскар посмотрел девушке в глаза — или на то, что у нее было на их месте. И вдруг почувствовал, что не может ни моргнуть, ни отвести взгляд. Две черные пропасти затягивали воронкой. Как бывает, когда стоишь на краю водопада и смотришь вниз, на воду, а она тянет тебя к себе. На долю секунды все расплылось, а потом девушка исчезла. Вместо нее в комнате стоял отец Оскара. Но не было ни стука, ни даже открывающейся двери. Он просто появился там.
Это был он и не он одновременно. Как будто что-то надело на себя его лицо, как маску.
— Сейчас мы тебя исправим, сынок, — сказал отец Оскара и улыбнулся.
— Что? — Оскар испуганно оглянулся, пытаясь понять, куда делась девушка.
Он повернулся обратно — каким-то образом отец уже сидел рядом с ним на кровати.
— Это быстро, — он улыбнулся еще шире и протянул ему лаковую деревянную коробочку. — Потерпишь.
Крышка коробочки медленно открылась, как у музыкальной шкатулки. Все внутри кричало не смотреть, но Оскар как зачарованный потянулся, чтобы заглянуть внутрь.
Там, на бархатной подушке, лежал человеческий мозг. Серый и похожий на пожеванную жвачку.
— Модель «Стандарт». Все станет хорошо и просто, — ласково улыбнулся отец. — Будешь думать как положено и жить как надо. Как все.
Оскар попытался отпрянуть, но не смог. У него не получалось пошевелить ни рукой, ни ногой, а мозг в коробочке завораживал, не давая отвести от себя взгляд.
— Пару надрезиков, и готово. Твой в помойку, этот поставим, делов-то, — радостно продолжал его отец. — И наконец-то с тобой не будет проблем. Все поймешь. Шрам, конечно, останется, но ты же мужик.
Оскар краем глаза увидел, как в его руке блеснул скальпель. Отец придвинулся вплотную, одной рукой ухватил его за плечо. Но даже если бы он не держал, Оскар не мог бы пошевелиться. Скальпель сверкнул у самого уха, и…
— И?! — не выдержал я.
Оскар таращился в никуда круглыми глазами, и губы у него были почти что белые. Он поморгал и медленно перевел взгляд на меня, как будто забыл, что я здесь.
— Помнишь, мы говорили сегодня, кто чем хочет заниматься?
— Что ты хочешь писать страшилки, — кивнул я. — А не врачом быть.
Оскар закивал, обхватив себя за плечи.
— Честно, когда ты рассказал нам все тогда, в башне, я тебе позавидовал. — Он смущенно глянул на меня. — Пришел домой и вытащил тетрадку, в которой писал…
— Свои ужастики?!
— Ну, это громко сказано, — промямлил Оскар. — Решил, ну, решил попробовать.
Я нетерпеливо заерзал.
— Круто, круто, но что там с мозгом-то?! — Я подозрительно прищурился. — Стоп. Если ты сейчас скажешь, что выдумал это…
— Нет! — вскрикнул Оскар и тут же прикрыл рот ладонью. — До такого мне не додуматься.
Он тяжело вздохнул.
— Тетрадка лежала на кровати. Когда он… полез ко мне со скальпелем, я увидел ее, увидел то, что писал. И вдруг как будто очнулся. Дернулся, даже на скальпель наткнулся! И тут все стало как будто прозрачным — отец, и коробка, и скальпель, — и сквозь них снова появилась она.
— Тетрадка?
— Да нет же, девушка!
Он нервно поежился.
— Только у нее аж все лицо перекосило от злости! А потом бац — и исчезла.
Прямо как в башне. В раздумьях я поболтал ногой, пиная кресло.
— А твой отец?
— Тоже пропал. И коробка, и скальпель. Как будто и не было ничего. — Оскар наклонился ближе к пламени свечей. — Я сразу вспомнил, что ты говорил и что мы видели. Выбрался из дома, на велик, и сюда.
Я потер лицо руками и принялся ходить вдоль кресел. Сидеть на месте было уже невозможно.
— А по дороге заглянул к отцу, — продолжил Оскар. — Он храпел, как паровоз. Такой… обычный, понимаешь? Как будто это и не он там был… со скальпелем и мозгом…
Я вдруг замер от жуткой мысли и схватил со столика подсвечник.
— Посмотри на свет!
Оскар поднял глаза. Они были темными, но обычными, карими, без трещин или черноты. От облегчения я чуть не уронил свечи на пол.
— Они нормальные. — Оскар понял, что я проверяю. — И я все думаю почему.
Я открыл рот, чтобы спросить его, и застыл с открытым ртом. За спиной Оскара между кухней и гостиной мелькнула тень.
Там кто-то был.
Глава 15. Тайный ход
Оскар проследил за моим взглядом и испуганно обернулся. Я дотянулся до рогатого подсвечника и поднял его, всматриваясь в полумрак. Если что, им можно будет и врезать…
— Нужно сходить в башню, — спокойно сообщил голос из коридора.
Я с облегчением выдохнул и опустил подсвечник на стол.
— И давно ты тут подслушиваешь?
— Если она была заперта в башне и возвращалась туда, надо проверить, что там такое. — Агата вышла из тени и сложила руки на груди.
Оскар густо покраснел. Я сердито глянул на сестру — вообще-то, она не первая, кому это пришло в голову!
— Ты почему не спишь?
— Ищу способ тебе отомстить. — Сестра потерла левую ладонь. — Что ты сделал с моей книгой? Иголок напихал? Натер ее чем-нибудь?
У меня екнуло сердце.
— «Исповедь невидимки» из «Лавки»? Проводишь по корешку, и пальцы будто режет?
Агата недоверчиво прищурилась.
— Ты сам утром видел. Признайся уже, что твоих рук дело.
— Ты глухая или просто тупая? Сказал же, я тут ни при чем!
