Лавка страха - София Яновицкая
— Он не продавать ужастики хочет! — Я подпрыгнул и чуть не свалился в море. — А писать!
По тому, как Оскар молчал — с вытаращенными глазами и красным лицом, — все было ясно.
— Вообще-то, я об этом никому никогда не говорил, — выдавил он наконец.
— И отцу? — спросила Агата.
Оскар резко мотнул головой.
— Ему особенно.
Я хотел спросить почему, но Агата едва заметно покачала головой.
— Я ракушки поищу, — сказал я и пошел к воде.
Дальше по пляжу берег врезался в воду острым мысом, но по камням мне удалось перебраться на другую сторону. Здесь тоже повсюду была галька. Я набрал горсть обкатанных горячих камешков и стал бросать в море, стараясь пустить блинчики.
Поэтому я увидел его не сразу.
Я повернулся набрать еще камешков и застыл. На берегу сидел мальчик — маленький, лет четырех или пяти. Он сидел на корточках ко мне спиной и не шевелился. Рядом никого не было.
— Эй! Ты не потерялся?
Мелкий никак не отреагировал на мой оклик, даже не двинулся. Я помялся пару секунд и решил подойти.
Мальчик согнулся над разноцветными гладкими камешками, затесавшимися среди гальки. Светлые волосы падали на его лицо.
— Красиво, — негромко сказал я. — Знаешь, это не камни, а стекло, морское стекло.
Мальчик поднял голову, и я отшатнулся.
Это был тот самый мальчик, приходивший вчера в «Лавку» со своей мамой. Но теперь… его глаза были как разбитое стекло. От зрачков во все стороны тянулись трещины, разрывая голубую радужку и белок. В трещинах сочилось что-то черное.
— Тетя, — монотонным голосом сообщил мальчик. — Тетя приходила.
Словно это был не живой пацан, вертевшийся вчера в «Лавке», а кукла, скопированная с него. Кукла с расколотыми глазами.
— Какая тетя? — пробормотал я, чувствуя, как по спине ползет холод.
Он потянулся ко мне, как будто хотел рассказать секрет. Я еле заставил себя устоять на месте, не отскочить подальше.
— У нее нет глаз, — шепнул он и вдруг согнулся пополам.
— Эй, ты что?! — я схватил его за плечи.
Мальчик захрипел и закашлялся. Изо рта у него потекло что-то черное и маслянистое.
— Что за черт! — я отдернул руку.
Он не обратил на мой крик никакого внимания, продолжая выплевывать черную жижу. Потом кашель закончился так же резко, как начался. Мальчик вытер рот рукой и поднял отсутствующий взгляд.
— Красное…
— Петенька? — На берег выскочила мама мальчика и побежала к нам, спотыкаясь о камни. — Господи, слава богу!
Она прижала его к себе, даже не взглянув на меня. Петя никак не отреагировал.
— Я же говорила тебе, никуда от меня не отходить! Никогда больше так не делай, ясно?! Робота своего любимого бросил…
Она сунула мальчику игрушечного робота, которого я уже видел вчера в «Лавке». Петя не сделал никакой попытки взять игрушку, и пластик глухо ударился о гальку. Мальчик проводил его взглядом и даже не пошевелился.
От этого жуткого, неестественного безразличия по коже побежали мурашки.
— Да что ж сегодня такое… — Мама сунула робота в сумку, взяла мальчика за руку и потащила с пляжа, так и не обратив на меня внимания. — Скорей, к доктору опоздаем.
На ходу Петя обернулся. Я неуклюже дернул рукой — типа попрощался. Он не помахал в ответ. Только смотрел своими неживыми расколотыми глазами, пока мама не увела его с берега. Когда они скрылись из виду, я вдруг понял, что весь дрожу. Перед глазами так и стоял взгляд мальчика, сочащийся черным. Он казался одновременно криком о помощи и дурным предзнаменованием.
Глава 12. Черные трещины
Я рассказал обо всем, только когда мы уже ушли с пляжа и плелись по мощеной улочке. Автобуса не было видно, и Оскар сказал, что вряд ли он появится в ближайшее время. День клонился к вечеру, но жара даже не собиралась спадать.
— Да ты издеваешься, — закатила глаза Агата и повернулась к Оскару. — Вчера он про склизкого монстра придумал, сегодня — трещины в глазах, и всю мою жизнь вот так.
Оскар нахмурился, запустив руку в кудрявые волосы. Они все еще были мокрыми, и морская вода капала на футболку — как будто человек с пишущей машинкой вместо головы плакал.
— Черные трещины в глазах — вообще, это что-то знакомое.
— Угу, вы с гремлином одно кино смотрели.
Я пожалел, что мы ушли от моря и в сестру нельзя пульнуть галькой.
— Они даже к врачу шли — наверняка с глазами разбираться!
— Тут по дороге больница, — рассеянно кивнул Оскар, все еще о чем-то размышляя.
Агата широко улыбнулась.
— О, может, тогда мы даже их увидим — и маму, и мальчика, и черные трещины? Да, гремлин?
Настала моя очередь закатывать глаза.
— Ну конечно! Они сидят там весь день и только тебя и ждут!
— А может, и ждут, почему бы и нет?
— А может, тебе заткнуться?!
— А может, их просто не существует?!
— Не может, — Оскар оборвал нашу перепалку сдавленным голосом.
Мы с Агатой разом замолчали и уставились сначала на него, а потом туда, куда он смотрел.
Мимо нас шла женщина, обнимая за плечи девушку примерно Агатиного возраста. У девушки был безразличный ко всему вид, а глаза…
— Вот ведь… — Агата явно хотела выругаться, но осеклась на полуслове, завороженно глядя на трещины в черных потеках.
— Теть Вер? — Оскар робко шагнул к женщине, но та отмахнулась от него, помотав головой, и торопливо повела девчонку дальше. Та даже не взглянула на нас.
Мы остановились, глядя им вслед.
— Она из моего класса, — пробормотал Оскар и вдруг рванул дальше по улице.
Мы заспешили за ним, повернули раз, другой и уткнулись в больницу. Я сразу понял, что это она, хотя табличку и красный крест разглядел уже позже. У входа толпились люди — кто-то заходил, кто-то выходил, кто-то шумно разговаривал у крыльца. Некоторые всхлипывали, другие стояли с неестественно равнодушным видом. Какой-то пузатый дядька нервно потрясал кулаками, угрожая разобраться с горе-докторами, раз они не знают, что с его женой. Жена стояла рядом, как будто речь шла вовсе не о ней. В глазах у нее чернели трещины.
Люди тревожно переглядывались. Некоторые с опаской отодвигались подальше от пострадавших. В воздухе стоял непрерывный шепот — что происходит, заразно ли это, могут ли те, кто больны… умереть. Последнее предположение высказала женщина рядом с пузатым дядькой. Он повернулся и принялся орать на нее. Его жена слышала эти слова о смерти тоже,
