Не дрогни - Стивен Кинг

– О чём именно?

– О том, что я узнала от Клэр Радемахер. Она...

– Главный кассир в банке, где работали Даффри и Толливер.

– Ты глубоко роешь, Гибни.

Холли неловко улыбается:

– Дел было немного.

– Прокуратура тоже кое-что узнала от Радемахер, – говорит Иззи и рассказывает про пакеты для комиксов из майлара, которые Кэри Толливер забрал обратно после того, как их потрогал Алан Даффри.

– Аллен не включил Радемахер в список свидетелей. И правильно сделал – она могла его делу только повредить, не помочь. Так что узнать, что она знала, должен был Гринстед, а он этого не сделал.

– У него что, не было следователя, кого можно было бы на это дело бросить? – спрашивает Холли. Она сама работала с адвокатами по уголовным делам всего пару раз, но почти уверена, что вышла бы на Клэр Радемахер и выслушала бы её историю.

– Нет, Гринстед – одиночка. Сам за всех. Он поговорил со всеми, кто был в списке свидетелей Аллена, и даже взял показания у некоторых – в том числе у Толливера, который тогда ещё не болел и не пережил своего прозрения. Но до Радемахер не добрался. Наверное, посчитал, что в этом нет нужды. Когда узнает, что Аллен от него скрыл, – взбесится.

– Нехорошо.

– Нехорошо, но не за пределами допустимого. Вот если бы прокурор уничтожил письмо с признанием – это да, нарушение. Но игра в три карты с показаниями – классическая прокурорская тактика. Адвокаты защиты тоже так делают.

– А вот что точно за пределами – это фотографии, которые Аллен представил в суде. На них якобы отпечатки Даффри на детских порножурналах. На самом деле – на упаковках от журналов. Съёмка была такая, что сами пакеты не видно, только отпечатки.

– Он подделал улики! – возмущается Холли. Такие уловки всегда приводят её в бешенство. Не сильно-то это отличается от того, как работают некоторые страховые компании, с которыми ей приходится иметь дело... в том числе та, где рекламный персонаж – говорящий осёл.

– Когда я его прижму, он только улыбнётся и скажет, что ничего не подделывал. Что одно дело – утверждать что-то прямо, и совсем другое – дать людям, в данном случае присяжным, самим сделать вывод. Он ведь только указал: да, отпечатки Даффри. А то, что они якобы были на журналах, – он этого дословно не говорил.

Холли в полном недоумении:

– Разве так можно?

Иззи улыбается хищно:

– Нет. Это этическое нарушение. Верховный суд штата не лишит его лицензии официально, но скорее всего, он попадёт под дисциплинарное взыскание, равносильное отстранению. Потому что, видишь ли, Алан Даффри не может потребовать пересмотра дела.

– Не может.

– С письмом с признанием или без него – Дуглас Аллен больше никогда не сядет в кресло окружного прокурора. Но сейчас это не самое главное.

– Ты думаешь, Билл Уилсон считает, что виноват именно он? – Если он знает о фокусе с пакетами и журналами – думаю, вполне возможно. А если верит, что Толливер действительно написал в феврале письмо с признанием, – тогда почти наверняка. Тем более что сам Толливер рассказывал об этом письме подкастеру, Бакайскому Брэндону. Тот назвал его «якобы письмом» в эфире, но всё же...

– Всё же помощнику окружного прокурора Аллену может серьёзно прилететь, – заключает Холли.

Иззи стягивает с себя футболку и вытирает ею пот со лба:

– Пойду-ка я в душ.

– Я тебя оставлю.

– И, Холли?

Говорить не нужно. Холли закрывает губы воображаемой молнией и поворачивает невидимый ключ.

– И ещё кое-что. Ты говорила, знаешь кого-то из местных анонимных алкоголиков. Ты с ним – или с ней – говорила?

– В последнее время – нет, – отвечает Холли. Формально это не ложь. Но как только она выходит из спортзала, сразу же звонит Джону Акерли. Он берёт трубку после первого же гудка.

– Йо, Холли.

– Извини, что отвлекаю на работе, Джон.

– Всё нормально. Сегодня тихо.

– Ты успел поговорить с тем парнем, о котором упоминал?

– С Майком «Большой Книгой»? Знаешь, нет. Как-то вылетело из головы.

– У меня тоже, – признаётся Холли.

– Я поговорю, но не думаю, что он что-то расскажет. На собраниях рот не закрывается, но к вопросу анонимности относится очень серьёзно.

– Понимаю.

– Препод, кстати, иногда бывает на встрече Круга Трезвости по средам, а потом заходит в «Флейм». Знаешь это место? Маленькая кофейня на Бьюэлл-стрит.

– Да, была там. Рядом с моим офисом.

– Я схожу на собрание, и если он там будет – поговорю с ним после. Если не будет – поспрашиваю у других. Ты ведь ищешь кого-то, кто называет себя Билл, или Билл У.?

– Верно.

– Что-нибудь ещё?

– Спроси у этого Майка «Большой Книги», не слышал ли он, чтобы кто-то высказывался злобно насчёт убийства Алана Даффри?

3

Таппервиль – приятный, зажиточный городок, что-то среднее между деревней и пригородом, примерно в двадцати милях к северу от города. Именно здесь живёт Майкл Рафферти – он же Препод, он же Майк «Большая Книга», – когда не ездит по собраниям АА и НА по всему округу Апсала. Здесь же находится городской центр досуга – с тремя бейсбольными полями для младшей лиги и одним для старшей. Все с освещением. До центра от дома Препода всего с полмили. Триг тщательно изучил район, но мог лишь надеяться, что во вторник вечером не пойдёт дождь. Непогода отменила бы игры, а значит – и его план. Но день выдался безоблачным и тёплым, особенно после вчерашних ливней. Триг не станет говорить, что это знак одобрения от Бога… но и не скажет, что не знак.

Игры идут на всех четырёх полях, обе парковки почти забиты. Триг аккуратно втискивает свою неприметную Тойоту в одно из немногих оставшихся мест,