Психопат (сборник) - Наиль Ниязович Муратов
– Ничего обнадеживающего! Мне уже приходилось сталкиваться с доктором Левиным. По-моему, он шарлатан!
– Так его метод ничего не стоит?
– Честно говоря, не знаю. Но вещество, которое он использовал, действительно обладает уникальным психотропным действием. А вдруг они здесь и вправду научились влиять на подсознание?
Вновь ненадолго воцаряется молчание, но в этот раз его прерывает Лидия. Не услышав, как она вошла, вздрагиваю, почувствовав на плече осторожное прикосновение ее руки.
– Задремал? – Ее интонация – неожиданно ласковая. Еще несколько минут назад я почувствовал бы удовлетворение, а сейчас не испытываю ровным счетом ничего. – Потерпи немного, у нас внеочередной клиент. Из тех, кому нельзя отказать.
Она скрывается за дверью, а я смотрю ей вслед, не решаясь перевести взгляд на незнакомку. Затем осторожно – миллиметр за миллиметром – поворачиваю голову в ее сторону, и перед глазами возникает склонившееся надо мной женское лицо, увидеть которое я безотчетно стремился всю жизнь. Оно так завораживающе прекрасно, что хочется плакать, и влага сама по себе, независимо от воли и желания, начинает потихоньку собираться в уголках глаз.
– Скажите, вам уже приходилось проходить эту процедуру?
На ее лице виноватая улыбка, делающая меня беспомощным, и еще нечто, чему нет названия, поскольку оно исходит не из прошлого и не из настоящего, а, скорее, из будущего. Это нечто, соединившее жизнь и смерть в одно целое, представляется чем-то бесконечно удаленным; кажется, лежа на спине в насыщенной солью воде Мертвого моря, ты любуешься россыпью звезд, открывшихся в узком просвете меж закрывших ночное небо облаков. Но… ожидание в глазах незнакомки сменяется недоумением, и искорки белого огня, вкрапленные в холодное полотно Млечного пути, гаснут, оставляя немой вопрос.
Лишь теперь я начинаю понимать, что вопрос предназначался мне.
– Простите, задремал. Никак не могу проснуться.
Мое невнятное бормотание заставляет ее вновь улыбнуться – все складывается удачно, поскольку происходит само собой. Небрежным тоном предостерегаю:
– Боюсь, мой опыт вас разочарует.
– Почему? Что было не так?
– По-моему, все было не так. Хотя сложно судить: со мной провели только два сеанса. – Стараюсь говорить сердечно, но скороговоркою, чтобы слитное звучание слов приобрело оттенок музыкальности. Думаю, мне удается произвести впечатление, во всяком случае, незнакомка улыбается благожелательно. – К сожалению, только в первом случае был хоть какой-то результат.
– А во втором?
– Я – особенный клиент! Второй сеанс оказался неудачным: мне не удалось вспомнить свой сон. Говорят, такого у них еще не было.
Она рассмеялась.
– Вы не одиноки: с моими собственными сновидениями дело обстоит не лучше. Я говорю об обычных снах, но здесь, наверное, все по-другому. Доктор сказала, что видения кажутся совершенно реальными.
– Они реальнее, чем сама жизнь! – со значением сказал я.
– Что вы увидели во время первого сеанса? – спросила она почти шепотом. – Демонов или ангелов?
– Себя. Поверьте, это хуже, чем увидеть демонов.
– Кажется, я вас понимаю.
– Тогда вам повезло больше, чем мне!
Она не улыбается, хотя и оценила мою шутку. В ее глазах сочувствие, но в своих грезах мне хотелось бы видеть их испуганными. Одной рукой запрокинуть голову незнакомки, наслаждаясь ее страхом, а другой стиснуть гибкое совершенное тело, ощутив его трепет. Дикое, почти звериное желание совершить насилие захлестывает меня с головой подобно штормовому валу, и я чувствую на губах солоноватый привкус пены, закипающей на его гребне. Но на самом деле это привкус моей собственной крови, выступившей на прикушенной губе. Кровь – символ страсти, возникшей, как и весь мир, из ничего. Эту страсть невозможно скрыть, ибо отныне она становится главной движущей силой моей жизни – непредсказуемо-сложного процесса, который обрел наконец свою настоящую цель.
Парень, сопровождавший незнакомку, подходит ближе. Его голос звучит требовательно:
– Апрель, пора!
– Знаете, я все-таки попробую пройти через это! – Непонятно, к кому она обращается, потому что ее взгляд направлен между нами. Заметив мое недоумение, девушка поясняет: – Апрель – это не только пора года, но и мое имя!
– Ваше имя – нонсенс! Скажите, как вы сосуществуете с осенью?
– Они относятся друг к другу с уважением! – вмешивается в наш диалог ее спутник. – Дорогая, нам стоит поторопиться!
Следуя за ним, она покидает приемную. После ее ухода окружающее пространство потеряло часть своего внутреннего содержания, и комната стала теснее. Но я запомнил, что уже в дверях Апрель обернулась и бросила на меня взгляд, в котором скрывалось любопытство.
– Все, мы можем идти! – Я и не заметил, как в холле появилась Лидия.
Насколько же быстро можно потерять интерес к женщине. Еще вчера ее присутствие возбуждало, а каждый жест казался преисполненным глубокого значения. Сейчас же, бросив непредвзятый взгляд, начинаешь различать едва заметную сеточку морщинок под глазами и редкие проростки седых волосков, разделенные ровной линией пробора. Эта женщина уже прожила свои лучшие годы, теперь ее присутствие становится обузой. Но нам вряд ли удастся расстаться просто, потому что человек, устроивший на меня охоту, несомненно, надеется на такое развитие событий. В какой-то момент мне кажется, будто я ощущаю его внимательный взгляд.
На улице Лидия берет меня под руку, делая это столь естественно, будто мы с ней знакомы долгие годы. Она в прекрасном настроении, что еще совсем недавно вызвало бы во мне воодушевление. Мы останавливаемся за квартал от ее дома – Лидии нужно приготовить ужин и сходить за сыном, – и единственное, что я испытываю при прощании, – облегчение.
Просыпаюсь ночью, понимая, что уснуть уже не удастся. Пытаюсь представить нашу близость с Апрель, но тщетно: в моем воображении она остается абстрактной категорией. Можно ли построить столь зыбкую конструкцию, как человеческие отношения, если единственным скрепляющим материалом является песок? Я ничего не знаю об этой девушке, ровным счетом ничего, но понимаю, что она не рождена на нашей грешной земле, а ниспослана на нее богами. Так кто ты, валькирия, парящая надо мной на своем крылатом коне? На каком из небес выкована твоя шокирующая красота?
Если ты охладел к женщине, не стоит надеяться, что тебе удастся ее провести. Наша очередная близость в какой-то момент становится настоящей мукой: я пришел в возбуждение и смог овладеть Лидией только тогда, когда представил, как набрасываю сзади удавку на ее шею и начинаю стягивать петлю. Мои глаза остаются бесстрастными, но убийственный холод, переполняющий сердце, расходится по телу, перетекая к покрывшимся мурашками рукам. И тогда Лидией овладевает страх, делающий ее покорной и сладострастной, а это возбуждает по-настоящему. Теперь она видит меня таким, каким я сам себя представляю: одушевленной миной со сверхчувствительным сенсорным механизмом, настроенным исключительно на отвлеченные импульсы – на сверхтонкое движение материи, на игру колеблющейся светотени.
В конечном счете, мы засыпаем, чтобы проснуться утром с ясным осознанием того, что в наших отношениях что-то безвозвратно утеряно. Лидия еще не знает причины, но ощущает ее единственное, но чрезвычайно важное следствие: человек, которого она стремилась понять, остался вне пределов ее понимания. И, следовательно, ее жертва оказалась напрасной! Нет ничего более непредсказуемого,
