Не дрогни - Стивен Кинг

Её ответственность.

11

Триг осматривается с заплывшими от слёз глазами и видит, что каток «Холман» всё ещё пуст. Его рот пульсирует, он всё время глотает кровь. Музыка с поля для софтбола громко играет из колонок. Он чувствует вкус той дряни, которой сука его обрызгала, и носовые пазухи словно опухают. Нужно промыть и глаза, и пазухи, но он понятия не имеет, работают ли ещё краны в туалетах.

Пока что ему всё равно.

Он хватает Кейт Маккей за волосы и тащит её в вестибюль, как первобытный человек. Её ноги заплетаются, она издаёт глухой протестующий звук. Его тянет пнуть её ещё раз за то, что она с ним сделала – Боже, как же горят его глаза! Она не должна была сопротивляться!

Неважно, неважно.

Триг хватает мужчину в женском костюме – Стюарта – и тянет его в вестибюль. Триг знает: это тот, кто преследовал Кейт Маккей. Все сомнения по этому поводу рассеялись после того, что мужчина закричал, пытаясь выстрелить в Трига: «Она моя!»

Стюарт пытается что-то сказать. Его руки дергаются, но повернуть голову он не может. На спине вырос огромный бугор – будто позвонки вывихнуты или сломаны.

Триг выходит наружу. Подбирает чёрный парик, который носил этот мужчина, и баллончик с перцовым спреем, ударом которого он оглушил Маккей, прежде чем она могла снова ударить его головой. Его губы опухают.

– Ты заслужил это, – говорит ему его умерший отец. Триг видит его сквозь слезящиеся глаза – призрак, колеблющийся в воздухе. –Ты дрогнул.

– Нет, папа. Ни на секунду не дрогнул.

Он возвращается внутрь, закрывает двери и подбирает пистолет, из которого тот сталкер пытался его убить. Он опускается на колени рядом с мужчиной в костюме. Из кармана достаёт Таурус 22-го калибра. Сталкер закатывает видимый глаз, чтобы посмотреть на оружие.

– Я не мог поместить твоё имя на вывеску Минго, потому что не знал, что ты здесь, – говорит Триг, – но это не проблема. Ты можешь заменить Рассела Гринстеда. Знаешь, кто это?

Преследователь издаёт хриплый гортанный звук. Может, это «Иисус».

– Не Иисус, друг мой, а адвокат Алана Даффри. Я не собирался никого убивать от его имени, но раз уж ты здесь…

Он прижимает Таурус к виску мужчины. Кристофер Стюарт издаёт ещё несколько неразборчивых звуков, возможно, пытается умолять о пощаде или поговорить с Иисусом, но Триг стреляет прежде, чем тот успевает что-то сказать.

– Ты можешь поговорить с Иисусом лично. А Гринстеду, уверен, удалось бы сделать это лучше.

Его глаза всё ещё горят, пазухи пульсируют, но зрение начинает проясняться. Кейт Маккей начинает приходить в себя. Триг поднимает её на ноги.

Сколько раз он уже это делал? Не помнит, только знает, что устает от этого. Она совсем не лёгкая добыча. Добыча, чёрт возьми, не должна сопротивляться.

– Хочешь, я ещё раз тебя ударю? Вырублю? Может, челюсть сломаю? Или могу в живот выстрелить. Хочешь, чтобы я в живот выстрелил? Ты не умрёшь – по крайней мере, не сразу, – но будет больно до жути. Хочешь?

Кейт качает головой. Нижняя часть лица вся в крови. Передние зубы – верхние и нижние – выбиты.

– Хорошее решение, мадам.

Он сопровождает её, спотыкающуюся и в замешательстве, в хоккейную коробку.

– Переступай через борт. Не хочу, чтобы ты споткнулась. Вот твоя подруга Корри и новая знакомая Барбара. Они не могут поздороваться, но я уверен, им приятно тебя видеть. Жди здесь, у трибун, ты, надоедливая сука. Нам нужно подождать ещё одного, и тогда мы закончим.

 Глава 23

1

17:45.

Холли спускается в лифте, в голове у неё крутятся конкурирующие сценарии, словно пересекающиеся изображения с разных проекторов, направленных на один экран. Но одна мысль проходит сквозь все они, объединяющий ритм барабана: «моя ответственность, моя ответственность». Шарлотта Гибни, живущая в её голове, пытается добавить: «моя вина, моя вина», но Холли отказывается глотать эту горькую пилюлю. Её начальник ошибся, приняв Трига за Стюарта, но это не самая большая ошибка Кейт. Настоящая ошибка – и, надеется Холли, не смертельная – в том, что Кейт верит, что сможет убедить похитителя Корри образумиться. Это не дебаты на кабельном новостном канале, где логика и быстрые, резкие реплики решают исход. Холли считает, что высокомерие Кейт – худшее из всех: оно не признаёт даже себя.

Лифт отеля открывается в коротком коридоре за углом от лобби. Выходя, Холли слышит возбужденный гул голосов, за которым следуют аплодисменты. Она идёт до конца коридора и видит Сестру Бесси – широкоплечую, с большой грудью и массивными ногами – в лобби. Бетти останавливается, чтобы быстро подписать автограф на стойке регистрации взволнованному служащему в отельном пиджаке, и улыбается, принимая у него iPhone. Рядом с ней стоит Джером Робинсон – в синей рубашке, безумно красивый.

У Холли возникает почти непреодолимое желание броситься к нему и заручиться его помощью в том, что ей предстоит сделать (что бы это ни было).

Другие тоже хотят автографы, но Джером качает головой и показывает на часы, как бы говоря: «Мы опаздываем». Он сопровождает Сестру Бетти к лифтам, на встречу с её друзьями.

У Холли есть всего несколько секунд на решение, и вместо того чтобы стоять на месте, пока её не заметят, она заходит в газетный киоск и отворачивается.

Это инстинктивный шаг, такой же бессознательный, как следующий вдох. Она понимает, почему спряталась от Джерома, только когда смотрит на журналы, не видя их. У Джерома сегодня своя работа по охране. Он бы сейчас же бросил всё, если бы Холли попросила, но она не станет просить его покинуть пост. Или подвергать себя опасности. Как она потом объяснит его родителям или Барбаре, если с ним что-то случится? Не дай бог, если он пострадает или погибнет. Это будет её вина.

Она переходит вестибюль, направляясь к вращающимся дверям, открыв на телефоне приложение Find My.

2

17:50.

Покойный Кристофер Стюарт получил ха-ха-комнату; лучшее, что Корри смогла выбить для своего босса – небольшой люкс на три этажа выше; Бетти Брэди достался президентский номер. Джером проводит её внутрь. В гостиной перед телевизором сидят двое – мужчина и женщина, оба старые