Операция «Северные потоки» - Ирина Владимировна Дегтярева
Олега Константиновича проводили в специально выделенный для него и его зама кабинет с компьютером и телефонами по Крыму и ЗАС с Москвой.
— Петр Анатольевич, прибыли, «прописались», работаем. Запросили донесения агентуры. Планирую, прежде чем встречаться с Демченко, увидеться с особистом, который курировал в том числе и экипаж подводной лодки, где служил Демченко-старший.
— Это правильно, не повредит, — согласился Плотников. — Не упустить бы его.
— Не знаю, как вы отнесетесь… — замялся Ермилов. — Я тут провел некоторые страховочные мероприятия.
Он рассказал о финте с Богдановым и о его связях в крымской полиции. Плотников помолчал, то ли собираясь отчитать Ермилова, то ли прикидывая, будет ли польза.
— Шатко, — наконец заключил он. — Максимум чего удастся добиться — он станет на какое-то время невыездной. Но заговорит ли. Большой вопрос. Ты помнишь, надеюсь, чем мы занимались перед отъездом?
Ермилов вздохнул. Контрразведчики из английского отдела с началом СВО передали кое-какую информацию по линии ДВКР. Были замечены контакты английских дипломатов с людьми, один из которых во время последующей разработки был задержан и выявлены его контакты с ГУР МОУ. Оперативников ДВКР допустили на допросы этого типа. Ермилов пару раз присутствовал в допросной «Лефортово».
Сейчас, в кабинете Управления в Севастополе, он сразу вспомнил ту тяжелую гнетущую обстановку допросной.
…Лето, жара, лето на фоне войны, кровавой, решительной, назревшей страшным зловонным гнойником, который вскрывают огнедышащим скальпелем в виде «Солнцепеков» и русской ярости, пламенеющей справедливостью, которая жжет и требует воплощения на деле, на фронте, пролегшем по исконно русским землям. Землям, охваченным глупостью и фашистским мороком и националистскими амбициями.
Глядя на Евгения Трошина, связавшегося с гуровцами через соцсети, чтобы помогать врагам, Ермилов думал: «Нет уж, это не братья и не гражданская война! Брат не возьмет оружие и не пойдет убивать твоих детей, женщин и стариков, если он, конечно, не Каин. Без исключений не бывает правил. Но нам таких братьев не нужно».
Трошин талдычил, что не готовился к диверсиям. Он обычный наблюдатель. Шпион, если хотите. Смотрел, фотографировал, запоминал, записывал. Про связи с английскими «дипломатами»-разведчиками из MI6 ни слова. Показывали ему и фотографии, где он запечатлен с Микки Майлзом — сотрудником посольства Великобритании в России, установленным разведчиком MI6, работающим под прикрытием должности политического отдела. «Не знаю, не помню», — таков был ответ. Доводы следователя, что глупо отпираться от очевидного, не действовали.
— Что-то поменялось? — спросил Ермилов у Плотникова. — Понял, что сядет надолго, и развязался язык? Признал связь с английской разведкой?
— Мечтатель ты, Олег Константиныч! Нет, его признание повлечет за собой дополнительную статью. Фото без записи разговора — доказательство связи со спецслужбами противника слабенькое, не для суда. Раз сразу его нахрапом взять не удалось, то в дальнейшем он вряд ли расколется, если не будет дополнительных фактов. Да и адвокаты ему в уши дуют. Тебе ведь это знакомо? — намекая на жену Ермилова адвокатессу Людмилу Короткову, спросил Плотников. — Короче. Выдал он контакт в Севастополе, с которым по наводке ГУР МО встречался в Краснодарском крае. Сам выезжать в Крым тогда не решился, опасался, что это помешает ему потом скрыться на Украине. Этот контакт отработали местные товарищи по нашей наводке. Взяли предателя, но, по-моему, поторопились. Всю цепочку не выцепили. Один агент еще не дождь… Помнишь, как в песенке? «Одна дождинка еще не дождь, одна снежинка еще не снег». Мне бы хотелось, чтобы ты передопросил этого Стеценко так, как ты умеешь. Нам нужна их связь с англичанами. Пока информацию о его задержании мы придерживаем.
Ермилов понял, что Плотников рассчитывает вывести Стеценко в Москву на контакт с кем-то из англичан из посольства. Тогда уж брать разведчика из MI6 тепленьким совместно с английским отделом.
Прежде чем встречаться с Демченко, Ермилов увиделся с бывшим особистом. Тот ушел на повышение, работал непосредственно в Управлении на оперативной работе. Сергей Пивоваров.
Ермилов, окинув взглядом его представительную, слегка расплывшуюся фигуру в просторном костюме, решил, что этот офицер мышей на своем посту не ловил. Однако ошибся. При внешней вальяжности и неповоротливости Сергей обладал живым умом и хваткой контрразведчика.
— Демченко? — переспросил он, когда Ермилов в его кабинете уселся на скрипучий стул около сейфа и приготовился слушать. — А как же! Помню. Старший — человек советской формации. Для него был супостат за перископом, а дома верная жена и сын. Для него, кажется, больше ничего не существовало. — Он хмыкнул. — Нет, вру. Еще шило. Хоть с зеленкой, хоть со слабительным. Врубит порцию и ходит с красными щечками, хмельной и довольный. Но службу знал, поэтому на такие маленькие слабости я закрывал глаза.
— Слабительным? — переспросил Ермилов.
— Судовой врач, чтобы у него не потаскали спирт в походе, сдабривал его либо зеленкой, либо слабительным, чтобы, как говорится, отбить желание. До конца похода тара со спиртягой не доживала даже с такими искусственными красителями и ГМО. А что касается сына… — Сергей потер лоб с морщинами лесенкой от постоянно приподнятых густых черных бровей. — Младший производил впечатление человека с двойным дном. До него не донырнешь, как до океанского желоба. Он ухитрялся, участвуя, к примеру, в застолье, куда его приглашал отец, оставаться в стороне от общей беседы и словно наблюдал за спектаклем. Зритель. Понимаешь? Извините, понимаете?
— Давай уж на «ты», — разрешил Ермилов. — Ты его часто видел?
— Не то чтобы… Однако знал о том, где служит. А когда Крым вернулся в Россию, его папаша примчался в хорошем подпитии и сообщил, что сын остается в Севастополе. И со своими на Украину не отчаливает. Будет теперь сугубо гражданским. Потом я его как-то спрашивал, какие у сына планы, не хочет ли тот теперь на благо России послужить, но старпом только рукой махнул. Дескать, у молодежи лишь деньги на уме. Ничего больше. Отбывает в Турцию.
— Он может дома хранить оружие?
— Младший-то? Вполне. Когда их Центр сваливал отсюда, у многих на руках было табельное оружие. У боевых пловцов к тому же специфические стволы в ходу, со стрелами. Или, вернее, игловидными пулями. Вот совсем не удивлюсь, что он прихватил с собой всю свою снарягу и стволы. Все это немалых денег стоит. А чего ему было опасаться! Под суд Украина его не отдаст за это. Он уже гражданин другого государства. Была тогда у них полная неразбериха. Куда кануло оружие, одному богу известно. Думаю, очень много стволов из их воинских частей в Крыму осталось.
Вернувшись в Управление, Ермилов позвал в кабинет мичмана, околачивавшегося в коридоре на диванчике под пальмой, росшей в кадке, сколоченной из снарядного ящика.
Когда сонный мичман возник на пороге, торопливо заправляя рубашку в джинсы, Ермилов спросил:
— Насколько патроны
