Красота требует средств - Галина Балычева
Но дядька в пижаме не оценил нашего чувства юмора, и ему не показалось смешным, что его разбудили среди ночи. Он осуждающе покачал головой и, ничего не сказав, захлопнул перед нашими носами дверь. Обиделся, значит. Как будто бы мы это нарочно.
Короче, теперь перед нами стояла непростая задача найти в огромном замке мою спальню. И сделать это нужно было по возможности быстро, потому что у нас на руках был умирающий Фира.
Мы быстро побежали по коридору и даже про брошенного на полу Макса позабыли, а это, как ни крути, с нашей стороны все-таки было свинством.
Правда, когда мы уже сворачивали за угол и, вспомнив про Макса, я оглянулась назад, коридор, к моему большому удивлению, оказался пустым. Никакого Макса на полу не было.
«Выходит, он опять меня обманул! — догадалась я. — Жалкий обманщик и бесстыжий враль! Он просто притворялся, что потерял сознание, а на самом деле никакого сознания не терял. Ни стыда у человека нет, ни совести!»
Побегав немного по коридорам, мы нашли наконец моего рыцаря и, попав в мою спальню, положили старика на кровать. Фира лежал с закрытыми глазами и отрешенным лицом. Похоже, ему действительно было плохо.
— Эй, дед, ты чего? — Димка слегка потряс старика за плечо. — Тебе что, плохо, что ли?
Я тоже засуетилась вокруг кровати и заохала:
— Фирочка, миленький, что с тобой? Что у тебя болит?
Не отнимая руки от сердца, Фира вытянулся на кровати во весь свой небольшой ростик и, трагически закатив к потолку глаза, сообщил, что, кажется, пришел его последний час.
— Умира-а-аю, — слабым голосом проблеял он, — и хочу перед смертью просить...
Но я не дала ему договорить.
— Димка! — заорала я. — Срочно вызывай «скорую», а я побегу валокордина где-нибудь найду!
Я кинулась было к двери, чтобы бежать на поиски лекарств, но меня остановил с кровати Фира.
— Поздно, — умирающим голосом произнес он, — не успеешь. Лучше подойдите ко мне.
Он поманил нас с Димкой пальцем и, когда мы подошли к кровати, потребовал, чтобы перед смертью мы выполнили его последнюю волю.
— Я хочу, чтобы перед моей кончиной... вы пообещали мне, что обязательно... поженитесь... Обещайте!
От удивления я вытаращила глаза.
После такого ультиматума у меня сразу же закрались некоторые сомнения на Фирин счет, а сцена у кровати стала сильно напоминать знаменитый эпизод из художественного фильма «Брак по-итальянски». Только не слишком ли много берет на себя старик, так бездарно подражая несравненной Софи Лорен?
Короче, все это здорово смахивало на шантаж. И я краем глаза покосилась на Димку. Он-то что думает по этому поводу? Притворяется старик или нет? Но тот с серьезной миной смотрел на умирающего Фиру и послушно кивал головой.
— Да, Фира, мы согласны, будь спокоен. — И толкнув меня в бок, прошипел: — Соглашайся быстро. Чего молчишь?
— Да... — не очень уверенно произнесла я, — мы согласны, но только ты не умирай, пожалуйста.
Фира одарил нас благостной улыбкой и упокоенно прикрыл глаза.
— Я рад, — произнес он. — Теперь можно и помереть спокойно.
Он сказал это так искренне, что я даже поверила в его приближающуюся кончину и собралась пустить слезу.
Но в этот самый момент ночную тишину замка неожиданно прорезал дикий женский крик. Я непроизвольно вздрогнула и схватилась за Димкину руку.
— Господи, что это?
Крик доносился откуда-то из соседнего крыла замка, как раз оттуда, где находилась Ленкина и Пьерова спальня. И в этой связи в мою голову закрались самые нехорошие подозрения.
Неужели опять покушение на Ленку?
В растерянности я взглянула на Димку, потом на умирающего Фиру, который временно перестал умирать и, приподнявшись на локте, нацелил свое левое ухо — оно у него лучше слышит — на входную дверь.
— Чтой-то? — испуганно спросил он. — Кто это там кричит?
Глупый вопрос. Откуда мы знаем, кто там кричит?
Впрочем...
Ничего больше не говоря и ничего не объясняя, я опрометью кинулась вон из спальни.
И хотя, может быть, правильнее было бы сейчас остаться у одра умирающего Фиры. Все-таки он мой родственник, а кто там кричит, еще не известно. Но ему, Фире, в настоящий момент, кажется, уже несколько полегчало, и на умирающего он совсем не похож. А вот Ленка... Не она ли там кричит?
Мое воображение стало рисовать картины одну ужаснее другой. Я уже представила себе, что найду сейчас Ленку, задушенную капроновым чулком или с перерезанным ножом горлом, или вообще с простреленной головой. Отсутствие выстрелов меня при этом не смущало.
В коридоре уже было полно народу — крик разбудил многих. Все выскочили из своих спален кто в чем был: кто в халате, кто в пижаме, а кто и просто в полупрозрачном ночном неглиже. Последние сделали это наверняка намеренно — им было что показать.
Среди них я увидела Ленку. Правда, она была не в халате и не в пижаме, а все еще в своем карнавальном костюме. Но главное, что она была жива и здорова и вместе со всеми металась по коридору в поисках источника крика.
— Ты жива?! — обрадовалась я, увидев подругу. — А я подумала, что это ты кричишь.
— Я и сама чуть было так не подумала, — мрачно пошутила Ленка, — но кричат где-то в левом крыле. Кто бы это мог быть?
Крик действительно доносился откуда-то из глубины замка и, между прочим, не прекращался ни на минуту. Женщина кричала самозабвенно и от души.
В этот момент рядом с нами появился Морис. Он еще тоже не снимал своего карнавального костюма и был одет в бархатный голубой колет с серебряной вышивкой. Однако ни серьги в ухе, ни белого кружевного воротника на нем уже не было. Эдька, тоже полностью одетый, крутился рядом.
Видно, после того, как они уложили пьяного Пьера в постель, они втроем — Морис, Ленка и Эдька — вернулись обратно в Морисов кабинет и продолжили прерванную вечеринку.
— Господи, да кто это там кричит? — взволнованно спросила какая-то незнакомая дама в бежевом кружевном пеньюаре. — Просто стынет в жилах кровь.
Услышав слово «кровь», я непроизвольно вздрогнула. Только крови нам теперь и не хватало.
И тут в конце коридора появилась бегущая и орущая молодая женщина. Из всей одежды на ней трепыхался один только коротенький полупрозрачный пеньюарчик, который не
