Красота требует средств - Галина Балычева
Правда, периодически мне выпадало несчастье раскланиваться с Максом Белопольским, и тогда я просыпалась и сбивалась с шага и даже два раза наступила кому-то на ногу.
Макс нарядился кем-то вроде венецианского купца, которым, в сущности, и был, хотя и не венецианским, а русским.
Макс торгует ювелирными изделиями, драгоценными камнями и всяким прочим антиквариатом. Поэтому в его случае и наряжаться-то было не обязательно. Купец, он купец и есть, хоть и маску надел.
— Цыганка, — фамильярно обратился он ко мне во время очередного тура, — погадай мне на счастье. Я тебе ручку позолочу.
— Еще чего? Ручку он мне позолотит своими грязными деньгами! — прошипела я и поспешила перейти к другому кавалеру.
Макс проводил меня грустным взглядом.
«Ишь, какую невинную овцу из себя строит, — фыркнула я про себя, заметив его хмурую физиономию. — Прямо ангел во плоти, только крыльев не хватает».
И тут прямо передо мной материализовался самый настоящий розовый ангел с крыльями. Он был маленького роста, нарочито пухлый за счет надетого на него надувного розового костюма и с большими белыми крыльями за спиной. На голове у него кудрявился белокурый парик, а через плечо был перекинут лук и колчан со стрелами, который висел у него не сбоку, как положено, а спереди на животе, прикрывая тем самым все достоинства обнаженной натуры.
Наличие колчана свидетельствовало о том, что это был не ангел, а скорее всего купидон, поражающий всех и вся своими любовными стрелами прямо в сердце. Костюм, что ни говори, был эффектный, но все-таки на мой вкус чересчур откровенный. В таком прикиде можно, конечно, поскакать в каком-нибудь третьеразрядном варьете, но явиться на такой респектабельный бал, как у Мориса Кюнде, это, пожалуй, было уже слишком смело.
Поймав себя на мысли, что излишне внимательно рассматриваю надувное тело купидона, я смутилась и поспешно перевела взгляд наверх, на лицо обладателя экзотического костюма. Было даже интересно посмотреть, что это за оригинал такой, явившийся на маскарад чуть ли не в голом виде?
Однако то, что я увидела, привело меня в полнейший ужас. Вместо пухлых розовых щек, которые я ожидала увидеть на лице маскарадного купидона, я увидела рыжие кондукторские усы в пол-лица.
— Фира! — ахнула я и сразу же сбилась с шага. — Ты здесь откуда?
Это действительно был дед Фира собственной персоной. Но откуда он здесь взялся и как сюда попал, было не ясно. Неужели через забор перелез?
Впрочем, это навряд ли. Деду уже семьдесят лет, и вряд ли он смог бы перелезть через трехметровую каменную стену, окружающую территорию замка со всех сторон.
— Что ты здесь делаешь?
— Танцую.
— Да нет, я имею в виду, как ты сюда попал, через забор, что ли, перелез? Сюда же без пригласительного билета не пускают. Опять, что ли, решил в своих «казаков-разбойников» поиграть?
Я грозно повысила голос и приготовилась отругать старика. Но, заметив заинтересованный взгляд седовласого господина слева, топтавшегося в шеренге рядом с Фирой, прикусила язык и замолчала. Марлезонский балет — это, конечно же, не место для семейных разборок. И поэтому разговор со шкодливым родственником я решила отложить на потом.
А старик меня совсем не испугался, а даже, наоборот, невозмутимо передернул своими надутыми плечиками и совершенно спокойно произнес:
— Да есть у меня пригласительный билет. Подумаешь!
— Откуда?
— Хм... — неопределенно хмыкнул дед.
— Откуда?
Но в этот момент нам пришлось обменяться партнерами, и я вынуждена была перейти к другому кавалеру.
Еще раз мне удалось встретиться с Фирой только минут через двадцать, когда, сделав круг, мы опять оказались друг против друга.
— Почему у тебя такой идиотский костюм? — спросила я, как будто бы это было сейчас самым важным.
— Другого не было. Спасибо, что хоть этот сумели добыть.
— Димка с тобой?
Я была уверена, что раз в замке оказался Фира, то, значит, и Димка тоже должен быть где-то рядом. Старик из Бирюлева в Медведково один доехать не сможет — заблудится, а тут надо было найти замок Мориса Кюнде.
— Здесь Димка, — ответил старик, — за колоннами прячется.
— Как прячется? Почему?
— Потому что ему с костюмом еще меньше повезло. Кончились все костюмы. Я-то хоть танцевать могу, а он...
— Что он?
Но ответа от Фиры я уже не услышала. Фира перешел в руки к другой даме, а вместо него передо мной раскланивался седовласый господин, с которым где-то минут пятнадцать-двадцать назад мы уже танцевали и который сначала заинтересованно прислушивался к нашему с Фирой разговору, а теперь не менее заинтересованно присматривался ко мне.
«Наверно, пытается припомнить, где это он меня видел», — с сарказмом подумала я, заранее подозревая у пожилого господина старческий склероз.
Однако «старец» меня удивил.
— Вы самая очаровательная цыганка, какую я когда-либо видел, — сказал он по-французски. — Что вы делаете сегодня вечером?
Я вытаращила на него глаза. Ну дает француз! Из самого уже давно песок сыплется, а он все туда же — «что вы делаете сегодня вечером?»
Да какое ему дело до того, что я делаю по вечерам? Ему то что с того?
— Простите, сударь, — с улыбкой ответила я. — Я не понимаю по-французски.
Услышав русскую речь, седовласый несколько удивился, но сказать ничего не успел, поскольку снова произошла рокировка партнеров.
Короче, кавалеры быстро сменяли один другого так, что от них уже начало рябить в глазах, а я механически им улыбалась и постоянно крутила головой, высматривая в зале Димку.
Фира сказал, что ему не повезло с костюмом, и теперь он вынужден прятаться от людей за колоннами. Господи, это какой же такой у него костюм, что даже стыдно людям показаться? Уж не костюм ли Адама, прости господи?
Вот же повезло мне с родственничками. И чего, собственно, они сюда притащились? Чего им дома-то не сиделось?
А танцы между тем все не прекращались и не прекращались, и мне, признаться, уже порядком поднадоело уныло шаркать ногами по паркету и заученно улыбаться кавалерам. И вообще уже давно сильно хотелось пить.
После обильного ужина с разными пряными деликатесами, которыми потчевал нас Морис, у меня появилась неутолимая жажда. Это когда пьешь, пьешь и никак не можешь напиться.
— А скажите, пожалуйста, — обратилась я к очередному кавалеру по танцам, — а где здесь можно выпить стакан воды?
Мой французский никогда не был хорошим, и порой меня
