Детектив за обедом. Убийство подают горячим - Токуя Хигасигава
— Инспектор Кадзамацури!
К инспектору вдруг подошел полицейский в форме и поклонился.
— Инспектор Кадзамацури, у нас появился еще один свидетель, который говорит, что хотел бы дать важные показания… Правда, это всего лишь десятилетний мальчик.
Спустя несколько минут Рэйко Хосё и инспектор Кадзамацури уже направлялись в комнату мальчика по имени Юта Вакабаяси. Тот был единственным сыном Кэйити и Харуэ и, следовательно, внуком покойного. Однако ребенок вряд ли мог оказаться центральной фигурой в их расследовании.
Интересно, действительно ли у этого мальчика есть важная информация?
Инспектор Кадзамацури с натянутой улыбкой подошел к мальчику и слегка наклонился, чтобы быть с ним примерно на одном уровне.
— Ты, должно быть, Юта, верно? Мне сказали, что у тебя есть какие-то важные сведения. О чем ты хотел рассказать?
— Я… это… я… — начал мальчик с лихорадочным возбуждением. — Я видел!.. Вчера ночью… в туалете… свет… в комнате дедушки!
— Ага, значит, вчера в свете туалета ты увидел комнату дедушки? — озадаченно переспросил инспектор, напоминая в этот момент растерянного медведя. — Какая сюрреалистическая картина… Такое даже представить сложно.
— Инспектор, я думаю, мальчик совсем не это имел в виду. — Отодвинув инспектора в сторону, Рэйко попыталась составить осмысленную фразу из обрывистых слов Юты. — Кажется, поняла. Ты хотел сказать, что когда ты прошлой ночью ходил в туалет, то увидел свет в комнате дедушки?
— Ага! — радостно закивал мальчик.
— А в котором часу это было?
— Поздно-поздно. Примерно в два часа. — Юта показал два пальца. — Как раз в то время, когда из-за удара молнии в нашем районе вырубилось электричество. А ты знала об этом, сестренка[31]?
— Ну… Конечно же знала!
Хотя, если быть полностью честной, выяснила это Рэйко только уже утром.
— А ты-то сам откуда узнал, что было отключение электричества? Ты ведь в это время спал?
— Спал, но из-за грома проснулся, а потом мне резко захотелось в туалет. Было страшновато, но я все равно вышел из комнаты и пошел туда. В коридоре было темным-темно, поэтому я взял с собой фонарик. — Юта указал на дверную ручку. Рядом с ней на крючке висел фонарик. Кстати, в комнате Тацуо наблюдалась ровно такая же картина. Видимо, в этом доме было заведено вешать фонарики рядом с дверными ручками.
— И вот когда я шел в туалет, то выглянул из окна в коридоре. Оттуда как раз видно дедушкину комнату. Она на другой стороне внутреннего дворика. И там я вдруг увидел свет.
— Что? В комнате дедушки горел свет?
— Ну конечно же нет! Электричества же не было. Я увидел какое-то совсем небольшое свечение.
— А-а, вот оно что. — И хотя Рэйко уловила в интонации мальчика нечто вроде «ну и дурочка же ты, сестренка», однако постаралась ничем не выдать своего раздражения. — Значит, в комнате дедушки кто-то использовал фонарик?
— Нет, это был не фонарик. Скорее огонек. Такой маленький огонек оранжевого цвета. Он как будто подрагивал в щелочке между занавесками.
— Огонек?! — Молча слушавший до этого момента инспектор Кадзамацури не выдержал и встрял в разговор. — Мальчик, а ты уверен, что тебе не показалось?
— Нет, точно не показалось! Тем более что я видел его дважды. Сначала — когда шел в туалет, а потом еще когда возвращался.
У Рэйко возникло стойкое чувство, что словам Юты можно верить. Если его показания соответствовали действительности, это могло значить лишь одно: смерть Тацуо Вакабаяси была насильственной. Ведь если в два часа ночи кто-то ходил по его комнате, мерцая загадочным огоньком, то это точно не мог быть он сам: к часу ночи Тацуо уже лежал мертвый. А значит, тот, кто в этот момент находился в комнате и кому принадлежал огонек, замеченный Ютой, и был убийцей.
— Вот видишь, Хосё-кун! Моя версия все-таки оказалась верна! — с торжествующим выражением на лице заявил инспектор Кадзамацури, и было видно, как его распирает от гордости. — Значит, убийца действительно вернулся на место преступления, чтобы забрать бутылку с вином и уничтожить записку! Огонек, который увидел мальчик, несомненно принадлежал преступнику!
— Мальчик, последний вопрос. Ты можешь сказать, что это был за огонек? Пламя зажигалки? Спички? Или, может быть, свечи?
— Ну вы даете! Я же смотрел издалека, как бы разглядел? Дядя, вы совсем дурак?
От прямоты мальчика инспектор тут же нахмурился и с отнюдь не детской обидой прикрикнул:
— Эй, мальчишка, не дядя, а старший брат![32]
Серьезно, инспектор? Именно это вас задело в его словах?
Рэйко тяжело вздохнула и мысленно извинилась перед мальчиком.
Прости, Юта-кун. Этот дядя и правда дурак.
4
— «Шато Сюдюиро», белое бордо, урожай тысяча девятьсот девяносто пятого года. — Дворецкий продемонстрировал этикетку премиального белого вина Рэйко, удобно устроившейся на диване.
После того как она едва заметно кивнула, Кагаяма срезал защитную капсулу специальным ножом сомелье, откупорил бутылку и налил в безупречно чистый бокал прозрачную жидкость. Каждое движение дворецкого было выверенным.
Они находились в гостиной особняка семейства Хосё, откуда открывался вид на ночной город. Рэйко сменила рабочий костюм на уютное вязаное платье, которое создавало утонченный женственный образ, распустила собранные до этого волосы и, конечно же, сняла бутафорские очки в черной оправе. Да, теперь она была не девушкой-детективом, а наследницей семейства Хосё — настоящей одзё-сама. Расслабившись, Рэйко уже поднесла было бокал с вином к губам, как вдруг ее рука застыла в воздухе.
— А вдруг оно отравлено?..
— Что вы такое говорите, одзё-сама? — Низкий голос дворецкого был совершенно бесстрастным. — Позвольте заметить, что даже если кто-либо здесь и способен подсыпать яд, то это вы, а не я. Так что, прошу вас, будьте спокойны.
— Вот нисколечко не могу быть спокойной. Было бы в твоих словах хоть что-нибудь успокаивающее… — Ей показалось, что в речи дворецкого, наоборот, сквозил какой-то злой умысел. В конце концов, он, возможно, вообще ее ненавидит. Порой Рэйко была в этом почти уверена.
— Что ж, давайте тогда попробуем рассуждать логически. На ваших глазах я подал новую бутылку вина и на ваших глазах ее откупорил, после чего на ваших же глазах налил вино в этот — извольте заметить, идеально чистый — бокал. Каким же образом я мог добавить туда яд? Боюсь, что подобное было бы возможно только в том единственном случае, если бы я использовал магию.
— Хм, да, вроде бы оно и так… — Мысли Рэйко унеслись прочь от происходившего в гостиной к расследованию, которым она занималась днем. — И все же преступнику удалось добавить яд в бокал Тацуо Вакабаяси… Может, это тоже была магия? — задумчиво пробормотала Рэйко, и в тот же миг глаза Кагаямы сверкнули за стеклами очков.
Лишь в такие моменты на его обычно непроницаемом лице мелькала тень улыбки. Кагаяма был поистине чудаковатым персонажем, который всерьез утверждал, что мечтал стать не дворецким, а профессиональным бейсболистом или же частным детективом.
— Судя по всему, вас, к счастью… то есть, разумеется, я хотел сказать — к несчастью, беспокоит некое загадочное преступление. В таком случае не будет ли вам угодно рассказать о нем вашему покорному слуге? Быть может, в процессе вам откроются детали, которые ранее ускользнули от вашего внимания.
— Нет уж! — Рэйко надула щеки и отвернулась. — Ты просто ищешь повод, чтобы посмеяться надо мной и лишний раз обозвать идиоткой, ведь так? Спасибо, обойдусь. Пусть лучше это дело так и останется нераскрытым, чем меня снова будет обзывать мой собственный дворецкий.
— Ну-ну, одзё-сама, не стоит впадать в крайности. Единственное желание моей
