Неупокоенные кости - Лорет Энн Уайт
Мунро снова заглянула в папку.
– Но члены так называемой «шестерки из Шорвью» показали, что в ту ночь Зан возил их в своем автомобиле покупать спиртное.
Нокс снова пожал плечами:
– Не знаю, может быть, и так. Насколько я помню, в те времена многие склонялись к тому, что эти ребята врут. Их показания были практически идентичны, и это вызывало определенные подозрения. Лично я не исключаю, что никакой Зан их никуда не возил, просто они все были пьяные и к тому же несовершеннолетние, вот и соврали, будто ездили куда-то с ним.
– То есть вы предполагаете, что Зана Джонса с ними могло и не быть? Следовательно, он мог быть тем неизвестным мотоциклистом?
– В принципе, да, мог. К сожалению, спросить у него об этом уже не получится. Через год или два после этого он разбился на своем мотоцикле. Впрочем, ходили слухи, что он тоже положил глаз на Аннелизу.
– Этого в протоколах нет, – покачала головой Мунро.
– Я уже говорил, следствие сконцентрировалось на Хендриксе. А как вам, безусловно, известно, узость подхода погубила не одно расследование.
Она снова принялась читать документы в папке.
– Автомобиль Зана…
– У него был «Додж Дарт Кастом», модель семьдесят третьего, кажется, года. Цвет – «коричневый металлик».
Мунро вскинула на него взгляд.
– Отличная память, шеф!
– Тут нечему особенно завидовать, сержант. Некоторые дела застревают в голове как заноза, и их никакой силой оттуда не вытряхнуть. Особенно нераскрытые дела.
– Да, я знаю.
Сержант потерла подбородок, продолжая изучать бумаги. Она перевернула страницу и…
– Вот здесь сказано, что очень похожий автомобиль видели стоящим в конце тупиковой Линден-стрит. – Она вскинула на него взгляд. – Как по-вашему, возможно ли, чтобы это были члены «шестерки из Шорвью», которые дожидались возвращения Аннелизы?
– Да, существовала и такая версия, но свидетели, эти… Джаники, не обратили внимания на модель автомобиля, который видели в конце улицы. По их словам, это был обычный коричневый седан. Кроме того, подростки из «шестерки» отрицали, что ездили на Линден-стрит.
Сержант Мунро, не отрывавшаяся от бумаг в папке, чему-то нахмурилась, а Нокса вдруг посетило неприятное ощущение, что ее папка – всего лишь декорация, реквизит, что на самом деле вся необходимая информация хранится у нее в голове и сейчас она играет с ним, как кошка с мышью.
– А вы видели, как на вечеринке пьяная Дженсен заигрывала с другими гостями?
У Нокса занялось дыхание в груди. Она знает! С самого начала знала, что он был одним из четверых полицейских, которые в тот вечер выезжали на сообщение о нарушении общественного порядка. Слегка откашлявшись, Нокс сказал спокойно и не торопясь:
– Да, я сам видел, что она была пьяна. Я был одним из патрульных, которые прибыли по вызову в дом, где проходила вечеринка.
– А как насчет флирта? Я имею в виду, может, Дженсен пыталась заигрывать с вами?
В течение нескольких секунд Нокс и сержант Мунро смотрели друг на друга и молчали. Тишина становилась невыносимой. Воздуха не хватало. Паника шевельнулась в груди, и Нокс подавил ее усилием воли.
– Да, – сказал он наконец. – Она заигрывала и со мной, и с другими патрульными. И не только Дженсен, но и ее подруги… Такое случается. Некоторые девушки неравнодушны к мужчинам в полицейской форме. Особенно те, которых приходится забирать в участок, потому что они выпили лишнего.
– Скажите, шеф Реймонд, приходилось ли вам встречаться с Аннелизой Дженсен до вечеринки, которая состоялась вечером третьего сентября семьдесят шестого года?
– Простите?
– Я спросила, приходилось ли вам встречаться с ней раньше? Может, вы видели ее в городе? Северный Ванкувер не так уж велик, а в семидесятых он был еще меньше. Вы ведь тоже жили здесь, не так ли?
Только тут Нокс сообразил, что сержант Мунро хорошо подготовилась к этому… нет, не допросу, он по-прежнему продолжал называть их встречу «интервью», хотя сейчас сержант вела себя как следователь, допрашивающий подозреваемого. Она явно провела собственное исследование и собрала о нем довольно много информации. В таких условиях ему оставалось только одно – держаться как можно ближе к правде, иначе дело обернется плохо.
Подумав о камере под потолком, Нокс нервно откашлялся.
– Мы с женой купили наш дом в начале семьдесят шестого на деньги, которые взяли взаймы у родственников. Тогда мы уже ждали нашего первого ребенка. Дом находился примерно в пяти километрах от дома Дженсен… это если по прямой. Ну и по работе я много ездил по округе… Так что да, вы правы, я несколько раз видел эту девочку в нашем районе.
– Вероятно, ее трудно было не заметить. Как вы сами сказали, она была очень привлекательна.
Нокс ничего не ответил.
– Скажите, вы когда-нибудь бывали в закусочной «Лучшие пончики» на Марин-драйв?
Кровь отхлынула от его лица. «Спокойно, – приказал он себе. – Держи себя в руках. И думай, черт тебя дери!»
– Мы все там бывали, – ответил он. – Все патрульные, я имею в виду. Копы любят пончики, это всем известно…
Он рассмеялся, но смех показался фальшивым даже ему самому.
– Верно. – Сержант Мунро снова улыбнулась. – Мой отец тоже был копом. Пончиковая на Марин-драйв существовала даже в его время. Теперь на этом месте большой автосалон.
– За десятилетия район сильно изменился.
Нокс чувствовал, как сердце колотится о ребра, словно просясь наружу. На мгновение Аннелиза как живая встала у него перед глазами: стройные загорелые ноги и руки, полная грудь натягивает форменный фартук официантки с логотипом закусочной. Он вспомнил, как она кокетливо улыбалась, как искоса поглядывала на него, пока наливала кофе в его огромную кружку. Казалось, ее большие ясные глаза так и зовут, приглашают, дразнят – мол, давай не бойся! Попробуй, и, быть может, у тебя что-то получится. Иногда он начинал негромко напевать себе под нос хит «Горячего шоколада»[31] о чудесах и «сексуальных штучках», и тогда Аннелиза очаровательно краснела. Из-за этого она часто называла его «мистер ГШ» – в честь группы, которая сделала эту песню известной.
Нокс снова провел языком по пересохшим губам. Он больше ничего не сказал, и Мунро, пристально поглядев на него, достала из папки какую-то фотографию. Немного поколебавшись, она
