Спросите у бабушки Сидзуки - Ситири Накаяма
– Да, но ведь умер диктатор. А значит, в дальнейшем они восстановят парламент и вернутся к демократическому строю.
– Было бы, конечно, здорово, если бы все так удачно сложилось. Если бы мир можно было изменить только смертью какого-то диктатора или окончанием какой-нибудь войны… Но, к сожалению, все не так просто.
В ее словах был скрытый смысл. Положение дел в Парагунии было настолько мрачным, что даже совсем далекая от мировой политики Мадока нахмурилась.
Когда в Парагунии, которая на тот момент была республикой, вспыхнула революция, генерал Родригес изгнал и подверг чистке большую часть королевской семьи. Ее члены были прилюдно казнены как изменники родины, которые пили кровь своих сограждан, и единственной, кто выжил, осталась только принцесса Шмоль. Генерал Родригес, который годился ей в отцы, женился на принцессе и провозгласил себя законным престолонаследником. Государственный курс новой Парагунии заключался в «сильной военной империи». Бо́льшая часть налоговых поступлений уходила в администрацию президента и армию в качестве военного бюджета, оставляя экономику, медицину и образование на заднем плане. Вскоре это вызвало недовольство среди населения, но президент Родригес ответил повышением налогов и введением всеобщей воинской повинности. Всякого, кто выступал против, объявляли политзаключенным и отправляли в лагерь. Этот лагерь, с его изнуряющей жарой и распространением инфекционных заболеваний, был поистине адом на земле, и более половины заключенных погибли, не пробыв там и года.
Кроме того, президент также усердно работал над контролем информации и ввел систему разрешений на покупку компьютеров и мобильных телефонов. В результате граждане Парагунии лишились доступа к информации об обстановке в мире, а ООН и Красный Крест потратили огромные усилия на то, чтобы узнать, как обстоят у них дела. Когда же они наконец узнали, какова реальная ситуация, ее сравнили с неизлечимой болезнью, ведь страна была экономически истощена из-за сосредоточенности на военных делах.
– В конце концов, государства создаются не правителями, а их людьми. Только из-за того, что население, которое отрезали от мировой информации и которым манипулировали по воле диктатора, наконец освободилось от своих оков, нельзя предположить, что ситуация в стране тут же изменится в лучшую сторону.
– Бабушка, ты отрицательно относишься к этой новости?
– Нет. Само по себе то, что диктатора больше нет, – это не что-то плохое. Проблема в том, что произошло убийство. Ничего толкового не родится в результате кровопролития, какой бы великой ни была цель.
Комментарии Сидзуки, как и прежде, были суровы. Интересно, как бы на них отреагировали жители Парагунии, мечтавшие о смерти диктатора?
Тем не менее Мадока задумалась.
– Правитель, смерть которого заставила граждан его государства ликовать… Все-таки политика диктатуры неправильна, да?
Сидзука покачала головой.
– Думаю, нельзя сказать однозначно. В случае с Парагунией, возможно, это произошло просто потому, что правитель был диктатором. Некоторые политологи открыто заявляют, что лучше один выдающийся политик, чем толпа невежд. Конечно, с таким заявлением многие не согласны. Говорят, что оно идет вразрез со временем и противоречит демократическим принципам. Все-таки некоторая доля истины в словах этих людей есть. При слове «диктатор» обычно сразу вспоминают Гитлера или Муссолини, но ведь в Древнем Риме были такие великие люди, как Адриан и Марк Аврелий, которые тоже были диктаторами. Мадока, ты наверняка тоже изучала это в старшей школе.
– Да. Но мне не очень хорошо давалась мировая история…
– Суть в том, что сама по себе диктатура не является плохим режимом. Вопрос в том, легитимно ли право диктатора на власть. Другими словами, одобряет ли общая воля народа эту диктатуру. Авторитарные государства зачастую проблемны лишь потому, что не гарантируют права своим гражданам и не проводят свободные выборы.
– То есть ты считаешь, что если человек искусный правитель, то он может быть и диктатором?
– Грубо говоря, да. Но помимо этого условия есть и другие. Диктатор обычно находится под пристальным вниманием общественности, у которой есть право сместить его с поста.
– И это тоже называют диктатурой?..
– Я же тебе говорю. Из-за того, что в последние годы не слишком талантливые люди пытаются создавать авторитарные правительства, насчет этого понятия сформировались некоторые предубеждения. Но при наличии действительно хорошего лидера и совершенной системы сдерживания диктатура – это всего лишь форма правления. И самые необходимые качества для человека, который управляет таким государством, примерно те же.
– Самые необходимые качества?
– Ну это касается не только политиков. Ни в коем случае нельзя использовать свою власть в личных целях. Это можно сказать по отношению ко всем госслужащим. Национальные интересы, права граждан, бюджет… Если во что-то из этого хоть на самую малость вмешаются личные интересы, человек тут же должен покинуть пост. Поэтому он должен постоянно себя дисциплинировать. Это минимальное требование к тем, кто управляет другими людьми.
От таких правильных слов всегда хотелось выпрямить спину. Если бы их произнес кто-то другой, то они могли бы прозвучать как попытка оправдать кого-то, но Мадока, зная, что Сидзука в прошлом принадлежала к миру юриспруденции, приняла эти заявления без малейшего сопротивления. Взрослый человек, который строг к другим, но еще больше строг к самому себе, – именно такой была Коэндзи Сидзука.
– Кстати, виновного в этом деле пока не нашли, – переключился на другую тему интерес Сидзуки.
– Похоже на то. Это все-таки международное дело. Наверняка подозреваемых там – как звезд на небе.
– Возможно, это расследование поручат Кацураги-сану.
– Да не может быть! Это же такое громкое дело!
– Знаешь, Мадока, в этом мире нет ничего невозможного.
* * *
«Я и в самых смелых мечтах не мог представить, что меня отправят на такое дело», – в очередной раз подумал Кацураги, ступив на место преступления.
В роскошном люксе престижного отеля туда-сюда ходили детективы, вид которых совсем не соответствовал такому месту. Здесь были представители убойного отдела местного участка Мару-но-ути, Первого отдела токийского управления, отдел безопасности в полном составе, а группа людей, собравшаяся в углу, похоже, была из Национальной службы безопасности. Да и на первом этаже у стойки администрации Кацураги видел мужчин, похожих на госслужащих. Все они были обеспокоены.
Конечно, в следствии принимали участие не только те, кто присутствовал сейчас в отеле. Столичное управление подключило к работе не только главное отделение, но и все участки столичного региона, которые проверяли всех, кто в тот день находился в отеле, и следили за теми, кто показался подозрительным. Генеральный инспектор выступил с беспрецедентным призывом сузить круг подозреваемых в течение трех суток, и такие крайние меры говорили о том, что это расследование стало делом особой важности, ведь на карту поставлен
