Глубокие тайны Клиф-Хауса - Хельга Мидлтон

– К Рождеству привезут и серебряные. – Привыкшая к капризам постояльцев санитарка отшучивалась как могла. Она шумно поставила поднос на столик перед Габби. – А пока какие есть. Приятного аппетита.

…Надин оказалась полной противоположностью своей сестре. Веселая, остроумная. Она буквально влюбила в себя всех. После обеда гости перебрались в большую гостиную и затеяли игру в шарады. Надин, правда, к тому времени была уже немного пьяна, но это не мешало ей смешить и веселить народ с еще большим энтузиазмом. Ее партнер Валентин разыгрывал очень смешные пантомимы, и Надин подыгрывала ему, как настоящая артистка. Особенно когда они вдвоем представили библейский сюжет вхождения Марии и Иосифа в Вифлеем.

Надин с куклой под платьем изображала сварливую жену и ругала на чем свет стоит своего недотепу-мужа, который не смог заранее позвонить в турагентство «Кук» и забронировать отель.

Мы, зрители, должны были изображать животных в хлеву, где происходили роды. Все весело мычали, ржали и блеяли, а она долго и подробно, но очень смешно «рожала». В результате на свет явился «младенец», и Надин долго искала, куда бы его уложить. Кто-то любезно выдернул ящик из комода, стоящего рядом с камином. Она с благодарностью взяла предложенный реквизит, но тут ей понадобились пеленки, детское питание и корона. Ведь родился новый царь. Мы все буквально задыхались от смеха, и все было бы хорошо, но в какой-то момент ее собственное веселье сменилось настоящим гневом. Выступление явно шло не по пусть импровизированному, но все же сценарию.

Она начала нецензурно обзывать Валентина, орать и кидать в него все, что попадало под руку. Он огрызался, называл ее сумасшедшей истеричкой и как мог увертывался от ее кулаков, все еще пытаясь доиграть представление. Вдруг она повернулась к нам, то есть к публике, и с уставшей улыбкой заявила, что по ходу пьесы случилось изменение сюжета и, соответственно, персонажей. Она больше не хочет играть Марию, и теперь она – царь Ирод. Она выхватила из того самого ящика, изображавшего люльку, куклу – «нового царя», и не успели мы ахнуть, как разбила фарфоровую головку об мраморную доску камина. Осколки полетели во все стороны, а остатки – в камин.

Ник и Генри каким-то образом смогли ее скрутить и буквально волоком вытащить из гостиной. Остальные гости сидели как оплеванные, в мертвой тишине. Только поленья в камине потрескивали и пахло горелым шелком кукольного платья.

* * *

Эйлин задержалась, разговаривая с Маргарет, и, прежде чем уехать, еще раз заглянула в комнату Габби. Та сидела в кресле и крепко прижимала к груди концы шали. Перед ней стоял поднос с нетронутой едой. Габби выглядела совсем маленькой, почти ребенком.

– Прилягу-ка я, деточка. Что-то нехорошо мне.

– Может, врача позвать?

– Не надо врача. Я посплю.

Эйлин укрыла засыпающую пледом, поправила тапочки у кровати, задернула шторы и на цыпочках вышла.

На парковке все еще стояла полицейская машина, а сами детективы прощались с Маргарет у дверей приюта. Администратор была холодно-вежлива – видимо, обиделась на то, что ее так бесцеремонно выпроводили, не дав возможности принять участие в интервью. Она кивала и обещала всяческое содействие в деле сбора дополнительной информации из жизни миссис Колд, но весь ее вид говорил: «Ага, сейчас. Разбежалась».

Эйлин внутренне похвалила себя, что не поленилась встать на час раньше и приехала до назначенного времени. За этот час они с Маргарет успели спуститься в подвал на склад вещей обитателей дома. Помещение было разделено на отсеки по количеству комнат-квартир. Там хранилось то, что не являлось предметом первой необходимости, но было дорого жителям «Тихой обители». Не в плане цены – кому нужны чужие фотографии и поздравительные открытки девятьсот-лохматого года, – но для большинства из тех, кто жил в «Обители», они были бесценны. В отсеке с табличкой «Э. Р. Дж. Колд» стояли несколько чемоданов и коробки с картинами и посудой, которым не нашлось места в комнате старушки. Среди прочего оказался небольшой чемоданчик для бумаг. Одного взгляда на него оказалось достаточно: это то, что нужно Эйлин.

Направляясь к своей машине, Эйлин приветливо улыбнулась администратору, кивком попрощалась с полицейскими и снова похвалила себя: «Права была бабуля, когда учила: кто рано встает, тому Бог подает. Спасибо тебе, Боженька, помог найти семейное сокровище, да еще и вынести его до приезда копов. – Она погладила чемоданчик, лежащий рядом на пассажирском сиденье. – Заждался, мой хороший. Ничего-ничего. Скоро дома будем». Она пристегнула ремень и аккуратно вывела машину из двора «Тихой обители».

Глава 9

Эйлин

Эйлин поставила чемоданчик посередине обеденного стола на кухне. Долго его рассматривала. Ничего особенного. Чемоданчик как чемоданчик. Слегка обшарпанный, но явно не часто эксплуатируемый. Углы не отбиты, ручка незаношенная. Скорее всего, изначально его использовали как хранилище для бумаг и важных документов. Такой легко подхватить в случае экстренной эвакуации, пожара или бегства.

«Что ты? – раздумывала Эйлин, – Сейф или ящик Пандоры?»

Решив, что кухонный стол не самое подходящее место для открытия секретов, она заварила чай в свою с детства любимую кружку с фокстерьерами – память о Чипсе. После смерти любимого пса Эйлин долго не могла из нее пить.

Подхватив под мышку левой руки чемоданчик и аккуратно держа в правой горячую кружку с чаем, она поднялась в свою спальню.

– Здравствуй, старый школьный друг, как же я тебя ненавидела в те годы! – Эйлин опустила чашку на керамическую подставку – подарок Стива, привезенный с какой-то конференции. Она провела рукой вдоль края стола, как бы смахивая невидимые пылинки. – Ну что? Снова за работу? От безделья совсем запылился.

И, как эхо ее мыслей, зазвенели колокольчики телефона. Она взглянула на экран – «ОЛИВИЯ».

– Как всегда, вовремя, – без приветствия ответила на звонок Эйлин.

– И тебе приятного дня, – отозвалась подруга. – Как прошло интервью? Как Габби?

– Как всегда, лучше всех. Чем больше думаю о ней, тем сильнее за нее радуюсь. Отсутствие памяти на первый взгляд ужасная болезнь, но на второй – это благодать. Ты опять ребенок, и с тебя взятки гладки.

– Ладно, про Габби все понятно. У меня для тебя две новости от нашего потрошителя.

– Кого? – не поняла Эйлин.

– Моего друга патологоанатома.

– Есть результат теста ДНК?

– Да. По младенчику: он был мальчиком. Умер примерно тридцать лет назад.

– И всё? Родство с мужчиной еще не проверялось?

– Взрослому, скелет которого нашли, сейчас исполнилось бы лет шестьдесят. Судя по уцелевшим