«Жигули» с привидением - Александр Николаевич Петрин
В КАНУН НОВОГО ГОДА
Святочный рассказ
Врач грохнул Сапожникова на операционный стол и какой-то блестящей стамеской начал поддевать и выламывать ему ребра, бормоча:
— Ребров понаставили… Возись тут с ними… Ишь, как крепко присобачены…
Несколько штук он небрежно бросил в ведро, стоявшее около стола.
— А эти-то? — с беспокойством спросил Сапожников, жалея свое добро и боясь обидеть врача.
— Эти ни к чему… — буркнул врач. — Морока одна с ними… Пяток, ну, десяток от силы — все равно будут держать…
Он заглянул в сапожниковскую грудь и спросил:
— Сам, что ли, ковырялся тама? Ты, хозяин, в медицине петришь?
— Не… — беспомощно ответил Сапожников. — Я в комбинате работаю. По телевизорам, приемникам. Холодильники тоже… Импортные марки могу чинить! А в медицине — не…
— Оно и видно! — кивнул врач.
Он налил стакан спирту и, сказав: «Чтой-то стало холодать!», опрокинул себе в рот. Потом закурил и, не выпуская папироски изо рта, опять заглянул в грудь Сапожникова.
— Ну, брат, у тебя там и дела-а!.. — покачал он головой. — Мотор сработался, не рулит… Менять нужно! Еще кой-чего… Тут работы хватит… Ну-ка, покажь паспорт!
Он развернул сапожниковский паспорт:
— У нас считается — до тридцати лет, а потом — шабаш! Потому — организм изнашивается…
Он извлек новенькое на вид сапожниковское сердце, спрятал к себе в чемоданчик, потом пошарил по углам и, приоткрыв дверь, крикнул:
— Нюрка! Где тут сердце было — в зеленом сундучке? Кто взял? Цветков? Ну, я с ним еще поговорю! Для него оставлено, что ли?
Он на некоторое время отлучился, вернулся с каким-то стареньким сердцем, в котором Сапожников вдруг узнал сердце Петьки Одуванчикова, опившегося по случаю празднования Дня рыбака.
— Петькино? — с опаской спросил он. — А годное?
— Еще поработает… — успокоил врач. — Он больше от почек помер… А ты с этим сердцем еще походишь… У тебя жинка где работает?
Узнав, что сапожниковская жинка работает на колбасной фабрике, врач оживился:
— Слушай, не может она мне на Новый год колбасы копченой достать? Я отблагодарю, не думай… У тебя тут знаешь, сколько делов? Организм устарелый… Импортное сердце хочешь?.. От негра-футболиста! С чугунок хороший! Четырехтактное! Он тут с насморком у нас лежал, ну, ребята его и раскулачили: все как есть позаменили… Я не обижу! А хочешь — добавочных пару почек поставлю! Для гарантии! Ну-ка дохни!.. Чегой-то не выходит, контактов нету… Великовато малость…
Врач задумчиво опрокинул еще стакан спирту и махнул рукой:
— Ладно, сейчас я тебе кишков метров двадцать вырежу, место и высвободится…
Сапожников открыл рот, хотел крикнуть и… проснулся.
Оказывается, по причине слишком большого угощения, выставленного одним клиентом, он задремал в подъезде, не дотянув до квартиры врача, который второй день ожидал мастера из комбината, задумчиво поглядывая на испортившийся телевизор и не рискуя отлучиться за покупками для новогоднего стола.
Сон этот, да еще в канун Нового года, оказал на Сапожникова такое действие, что в квартиру врача он вошел против обыкновения робко, извинился, что заставил ждать, и, бережно переставляя телевизор с тумбочки на стол, спросил:
— Я, товарищ доктор, вот что хочу у вас узнать… Правда, что теперь наука до того дошла, что сердце там… или другие органы менять можно?
— Можно, — подтвердил врач.
Осторожно вывинчивая шурупы на задней стенке телевизора, Сапожников продолжал выспрашивать:
— А вот… как это дело контролировается? Ведь тут какой контроль нужен? Глаз не спускать! Ответственность тоже за это дело установлена какая?.. А то ведь он жилу какую ценную вырежет, да себе в карман, а заместо нее… ну, к примеру, веревочку, а?
— Вы напрасно беспокоитесь… — усмехнулся врач. — Это пока больше в теории, не скоро еще будет!
— Не скоро? — повеселел Сапожников. — Тогда ладно!
Выворотив внутренности телевизора, он привычно грохнул их на стол, небрежно оглядел и спросил:
— Сам, что ли, ковырялся тама? Ты, хозяин, в телевизорах петришь?
— Не… — беспомощно ответил врач.
— Оно и видно! — кивнул Сапожников. — Ну, брат, у тебя тут и дела-а!.. Трубка сработалась, не рулит… Еще кой-чего… Ну что ж, хозяин, менять будем? А у тебя жинка где работает?..
ВАСИЛЬ ФОМИЧ И ЭВМ
Внедрили нам ЭВМ — электронно-вычислительную машину, значит.
Стоит она в отдельном кабинете, электрическими внутренностями урчит, глазами разноцветными подмигивает…
А мы переживаем.
Косматый малый в очках, оператором на ней, хвалится:
— Десять бухгалтерий может заменить! В нее заложено мозгов человек на сто!
— А что, — спрашиваем, — мы будем делать?
Один только главбух Василь Фомич ничуть не переживает, не волнуется:
— Чепуха! — говорит. — Машине с живым человеком сроду не сравняться! Мозгов у нее хоть и много, да не те… Не имеют той гибкости! Может она, например, все шесть номеров в Спортлото угадать? А я вот в прошлый тираж три номера угадал!
Малый спорит:
— Она не только бухгалтерию, — все заводоуправление может заменить! За исключением, конечно, большого начальства… На будущее прогнозы составляет! Вымершие языки расшифровывает, даже стихи пишет и женихов невестам сватает…
— Языки пускай, — не сдается Василь Фомич, — насчет стишков и сватанья тоже не возражаю — это дело безответственное… А бухгалтерия — вещь тонкая, человечьего ума требует!
Приступила ЭВМ к работе — любую счетную операцию в секунду, как орех, щелкает! Что ни сочтет — верно!
Но мы-то за ней все сами пересчитывали, потому что наш директор распорядился:
— Машина пускай стоит, как достижение по НОТу, а вы пересчитывайте. Не может машина нести ответственность — ни юридическую, ни материальную… Под суд ее не отдашь и даже выговора не объявишь.
Раз спрашиваю малого:
— Может твоя ЭВМ составит такой прогноз: кого главным назначат — Шмарина или Божкова?
— Может, — отвечает. — Давайте о них полную информацию. И будет точный результат!
Запустили информацию: Шмарин — главный!
Мы опять волнуемся.
Один Василь Фомич спокоен.
— Неизвестно, — говорит, — сейчас Шмарин в отпуску, а с ним всякое может произойти и, пожалуй, наоборот выйдет…
И через три дня Шмарин в отпуске так отличился, что не только в главные, — вовсе с работы вылетит! Малый оправдывается:
— Машина не может учитывать случайные факторы!
Но Василь Фомич его осадил:
— У Шмарина привычка такая: как без жинки — обязательно история! Какие уж тут факторы.
Тут подошел квартальный отчет, и машина окончательно потеряла всякий авторитет.
Отчет она составила быстро, но вышло у нее недовыполнение плана!
Мы пытались малого усовестить: мол, так и так, всегда шли хоть с небольшим, но перевыполнением…
А он уперся:
— Ничего поделать не могу! Машина дает вашему труду беспристрастную оценку… на
