Спасти 6-го - Хлоя Уолш
Обмякнув, я ловила его слова, угадывала за ними мольбу, чувствовала его раскаяние и впитывала его боль.
— Хорошо, я согласна, но при одном условии.
Джоуи настороженно покосился на меня. Он прикидывался беспечным, но тот ад, который творился у него дома, пожирал его изнутри.
— Наркотики. — Под оглушительный стук сердца я подалась вперед и положила ладонь ему на грудь. — Ты сказал, что никогда намеренно не причинишь мне боль, но, поверь, мне безумно больно видеть, как ты разрушаешь себя.
— Я не святой, — сердито бросил он. — Ты знала, с кем связываешься. Я никогда не скрывал от тебя правду. Никогда...
— Никто не просит тебя быть святым, — перебила я. — Да, ты предупреждал, но я приняла тебя таким, какой ты есть, со всеми недостатками. Приняла окончательно и бесповоротно. Единственная просьба — постарайся не употреблять.
— Постараться?
— Да, постарайся. — Я медленно кивнула. — Хотя бы попробуй. Ради меня. Это все, о чем я прошу.
Джоуи надолго замолчал, и я уже отчаялась дождаться ответа, но тут он порывисто вздохнул и стиснул меня в объятиях.
— Ладно, Моллой. Я постараюсь.
Подстерегу тебя в темноте 2 апреля 2004 года Джоуи
Обливаясь холодным потом, я коротал пятничный вечер в дальнем зале «Служанок» с телефоном в одной руке и стаканом водки с «Ред буллом» в другой.
В отличие от большинства местных пабов, в «Служанках» спокойно наливали несовершеннолетним. Если ты не трепло, умеешь держать язык за зубами, не палишься, не высовываешь нос из дальнего зала и не буянишь — милости просим.
Все это ни разу не про моего отца.
Обуреваемый искушением закинуться чем-нибудь покрепче водки, чтобы снять стресс, я заставил себя убрать сотовый в карман джинсов и стиснул зубы.
Ломало меня просто по-черному.
Я с месяц не курил травку, не принимал ничего, кроме бензо, и последствия не заставили себя ждать.
Я честно пытался исправиться, пытался не наломать дров, однако это стоило нечеловеческих усилий.
На нервяках я барабанил пальцами по столу и озирался по сторонам в попытке отвлечься от невыносимого жжения в глотке.
Мы отмечали мое приглашение в юношескую команду. Чуваки ликовали, к несчастью, мой папаша тоже, поэтому настроение у меня было ниже плинтуса.
— Сраные мажоры, — проворчал Подж, кивнув на столик в противоположном конце зала, за которым восседали парни в униформе Томмен-колледжа. — Живут как у Христа за пазухой, ни хлопот, ни забот. Спорим, эти выпендрежники и дня не работали.
— Вообще параллельно, как и чем они живут. — На меня не произвели ни малейшего впечатления ни их дорогие шмотки, ни стол, заставленный элитным бухлом.
— Это ведь тот самый чувак из Академии регби? — Подж кивнул на высокого брюнета примерно нашего возраста; облокотившись на барную стойку, тот о чем-то беседовал с владельцем «Служанок». — Как там его?..
— Джонни Кáвана. — Я узнал чувака, едва тот переступил порог заведения в сопровождении своих мажористых друзей.
— Точно, — кивнул Подж. — По слухам, он вот-вот перейдет в профессионалы.
— Повезло засранцу, — проворчал Алек.
— Не гони, везением там не пахнет, — возразил я, разглядывая широченную спину Каваны. — Зацени его габариты. Чувак пашет как вол.
— Между прочим, хёрлинг ничем не уступает их сраному регби, — фыркнул Алек. — Пусть этот бугай-переросток умеет перебрасываться мячом со своими мажорами в дизайнерских блейзерах, но на поле ГАА ты дашь ему сто очков вперед, Линчи.
— Не спорю, Ал, — согласился я. — Зато в жизни — он мне.
— Ты о чем? — нахмурился Алек.
— Парень получит образование, а после начнет заколачивать большие бабки, занимаясь любимым делом, — пояснил я своим собутыльникам. — А что светит мне? Похлопывание по плечу и бутеры с ветчиной в честь завершения матча?
— Ты не рад, что тебя позвали играть за Корк?
— Рад, конечно, просто... — Я раздосадованно вздохнул и добавил: — В общем, проехали.
Алек уставился на меня как на сумасшедшего:
— Джо, я готов продать душу дьяволу за твой талант. Ты настоящий самородок, уникум. Да вся наша команда мечтает оказаться на твоем месте.
Врагу не пожелаешь такого счастья, учитывая, в каком аду я живу.
И какой ад творится у меня в башке.
— Одним хёрлингом сыт не будешь, — втолковывал я. — На нем не заработаешь, как Кавана на своем регби. Короче, хёрлингом моя жизнь не ограничивается.
— Кстати, о жизни. — Подж со смехом ткнул меня в бок и кивнул на компанию девушек, появившихся в зале. — Сегодня она к тебе на редкость благосклонна.
— Заходят в бар блондинка, брюнетка и рыжая. Звучит как начало похабного анекдота. — Алек залпом опрокинул стопку. — Даже не знаю, кого я хочу больше.
— Потрясные ножки, блондиночка. В котором часу они раздвигаются? — крикнули из-за стола, занятого звездами регби.
— У тебя раньше горшок прозвенит, мальчик.
Нетрудно угадать, о чьих ногах речь. Вчера вечером они сдавили мне шею так, что чуть не отправили на тот свет.
Проклятье...
Я моментально выпрямился, расправил плечи. Все мое существо жаждало подойти к ней, а заодно начистить морду наглому утырку. Однако, как бы ни называлось то, что происходило между нами, лучше держать это в тайне. Тони отрежет мне яйца, если узнает, что я покусился на запретный плод в облике его единственной дочери. А если начну сейчас махать кулаками, меня окончательно запишут в психопаты.
Тем более Моллой сама поставит на место кого угодно.
Включая меня.
За столом регбистов раздались одобрительные возгласы из серии «круто она тебя».
— Крошка, ты выглядишь как ожившая фантазия, — рискнул попытать удачи второй мажорик.
— Вот и фантазируй себе в ладошку, — парировала Моллой, дожидаясь напитков у барной стойки.
— Как насчет посидеть у меня на лице, милашка? — решил выпендриться третий.
— Зачем? — Моллой обворожительно улыбнулась и, получив от бармена бокал, двинулась в нашу сторону. — Или у тебя нос больше члена?
Стол регбистов взорвался хохотом, а Моллой глянула на меня и лучезарно улыбнулась — по телу разлилась горячая волна.
Моллой возбуждала меня, как никто другой.
Встретившись со мной взглядом, она просияла так, словно увидела мужчину своей мечты.
Что совсем не соответствовало действительности.
В
