Обратный билет не нужен - Энди Кроквилл
– О каких родственных связях с Норделлами вы говорите? Среди нас может оказаться сестра Ника, его дядя или свояк?..
– А вот мы сейчас и узнаем, миссис Роллинг. – Алекс обвёл компанию взглядом, под которым никто не шелохнулся, и подошёл к двери в столовую. – Дело в том, что Ник согласился помочь следствию и указать на своего сообщника. Ник Норделл здесь, и я прошу уважаемую полицию представить его нам.
В столовую впустили молодого человека. Одет он был в приличный, но слегка помятый костюм. С учётом последних событий его вид вполне соответствовал ситуации. На лице его блуждала застенчивая улыбка, но глаза выражали грусть. Он всё время трогал свою голову, как будто она у него болела: то тёр лоб, то приглаживал волосы. Но увидев наполненную людьми большую комнату, он постарался унять волнение, одёрнул пиджак и начал вглядываться в лица, обходя столовую по периметру.
Все разглядывали вошедшего с любопытством, кроме одного человека.
Кухарка миссис Векстер явно почувствовала себя не в своей тарелке, заёрзала, поглядела строго на Алекса, а потом на инспектора и, наконец, не удержалась от возмущённого возгласа:
– Что здесь происходит? Это что за цирк? Кто это? Это не он. Где Ник?
– Дело в том, миссис Векстер, она же миссис Норделл, мы сейчас не можем показать вам вашего сына.
– Где он? Что с ним?
– Вчера, спасая Патти, Ник бросился за ней с моста…
– Спасая кого? Эту проститутку?
– Спасая свою любимую девушку… Я должен принести вам свои соболезнования. Несколько часов назад полицейские с водолазами обнаружили тело погибшего Ника и извлекли его из воды. Прыжок с моста окончился для него крайне неудачно: он ударился головой о металлическую балку.
– О, мой мальчик! – миссис Векстер закрыла лицо руками, но неудержимые слёзы продолжали течь сквозь пальцы. – Только он имел право продолжить дело своего отца. Только он! А все остальные – никто, просто чужие! Он так настрадался в своей жизни. Я не смогла заработать ему столько, сколько необходимо для счастливого будущего. Я только мать. А это дело отца – его отца! Но он ничего для него не сделал! Дайте же мне уйти. Я вас всех ненавижу!
Алекс прервал сцену, попросив полицейских переговорить с миссис Векстер в другом месте и оказать ей необходимую помощь. Он предложил всем остальным собраться ещё раз вечером, когда закончится допрос. Также Алекс не забыл поблагодарить Ральфа, сыгравшего роль Ника почти безукоризненно.
***
Всё это время сэр Олдридж находился наверху, у себя в спальне, как будто ожидая оглашения приговора. Он лежал с закрытыми глазами, но сон к нему не приходил. Он вспомнил, как разъедаемый смертельным недугом и прикованный к постели отец рассказал ему, своему старшему сыну, о том, с чего началось создание отцовской империи.
Отец Олдриджа во время Первой мировой войны в составе экспедиционного корпуса сражался с врагом на территории Франции. Он ушел на войну уже сложившимся человеком, у него на содержании было три сына, два из которых родились прямо перед войной. Только старший сын ещё как-то помогал ему, принося деньги в семью за работу разносчиком. Кроме того, жена была беременна четвёртым ребёнком. Постоянно испытывавший нужду в средствах к существованию многодетный отец рассчитывал сделать военную карьеру или хотя бы заработать солидную военную пенсию. Отец вспоминал о тех временах, делая длинные паузы, во время которых захлёбывался надсадным кашлем:
«Мы высадились в Гавре в пятницу. Знаешь, где это? Вот и представь: город переполнен нашими. Ликование такое, как будто по меньшей мере взяли Берлин. Встретил Сэма Коулмана. Мы с ним вместе загорали до этого в учебном лагере на северо-восточном побережье Британии. Ощущение праздника не покидает нас до следующей среды. Мы верили, что победа близка. Врагу никуда от нас не деться. Мы заперли все порты. Всё побережье в наших руках! (Пауза.) Девушки забросали нас цветами. Француженки вообще очень милы. Мы должны были передислоцироваться южнее, в Пикардию. Ждали только приказа. Внезапно нас начали бомбить. Патруль, в котором был и я, попал под одну из таких бомб – взрывная волна отшвырнула меня на несколько метров, но на удивление оставила практически невредимым. Стены домов рушились и погребали под собой наших солдат. Я укрылся в катакомбах. Там, на одном из поворотов, я столкнулся с французским солдатом, по всей видимости потерявшим дорогу. Его звали Жан Грено. Он сидел на полу, и я ему сказал: «Эй, мсье, камрад, очнитесь!» Он попросил воды. Я ему: «Там, наверху, вода, там нас ждут. Вставайте». Я его поднимаю, он стонет. Оказывается, он ещё вдобавок и серьёзно ранен. «Сейчас день?» – он говорит. (Пауза.) Я ему: «Ночь, а потом снова будет день. Идём, вот туда, там скоро появится свет». «Иди, – говорит он. – Я не дойду, у меня голова кружится». Я остался с ним до раннего утра. Положил его на камни, он успокоился, но к утру ему стало хуже. Говорит: «У меня тут документы, адрес, найди моих родителей, передай им…». И потерял сознание. Я нагнулся над ним, он уже не дышал. Я ещё подождал какое-то время, а потом обыскал его, забрал все бумаги и хотел завалить тело камнями, но тут с той стороны, где уже виднелся свет, появился Сэм Коулман. Встретив меня с камнем в руках над телом солдата, облачённого в форму французской армии, он странно посмотрел на меня и поспешно скрылся. Через полгода я демобилизовался по ранению и, прежде чем покинуть израненную французскую землю, решил навестить родителей Жана Грено и передать им письма и документы. (Пауза.) Они были очень растроганы моим появлением: «То, что вы рассказали о нашем сыне, дало нам возможность пережить ещё одну встречу с ним. Спасибо вам за то, что вы были с ним до конца. У нас не хватает слов, чтобы выразить вам нашу признательность. Вы его товарищ, вы делились
" alt="Даниил Гранин - Обратный билет">
