"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .
Кроме Тсивата, на берегу стоял, похлопывая по холке разгорячённую раулию, ещё один метсайнен. На спине быка остался последний седок. Его чёрная мантия была припорошена древесной пылью. Пластинка с вороньим черепом была снята с ремешка на шее и висела сейчас у пояса. Руки сайтона, от плеча до запястья, были закованы в деревянные колодки со странной, несомненно колдовской резьбой. Воин Ярраканса встал рядом с пленником, взял раулию под уздцы. Кесса смущённо посмотрела на закованного сайтона и хотела подойти к нему, но Тсиват взял её за плечо.
— Пойдём, Чёрная Речница. Все подойдут сейчас к воде, чтобы хорошо видеть всё… Хаэй! Что там за шум?
С кромки воды слышно было бормотание. Кто-то растерянно крикнул по-риккински. Наринекс нахмурился и сердито крикнул в ответ.
— Скайоты! — хмыкнул мечник Хармаканса, быстро спускаясь к воде. — Кто сказал им, что ночью можно всё бросить и пойти спать?! Нашли охранников…
За мечником потянулись все остальные — и Ярраканса, ведущий за собой раулию, и Тсиват, крепко держащий за плечо Речницу.
— Вайнег вас дери, — выдохнул наринекс, отпустив Кессу, и остановился у кромки воды.
Речница узнала это место — здесь вчера разлетелась на куски злобная вирка, и валуны с её спины усыпали берег. Сейчас их не было. Ни камней, ни обломков глины, обожжённой драконьим пламенем, — лишь примятая трава на берегу и пустое место в строе валунов вдоль воды.
На прибрежном валуне стоял растерянный скайот. На твёрдой земле, в которую нельзя вцепиться когтями, он чувствовал себя неловко, но смущало его не это. Он указал на потоптанную траву, потом — на реку, и встревоженно сказал что-то по-риккински.
— Так и есть, — пробормотал плечистый риккин, опускаясь на четвереньки и ощупывая землю. — Живым не пахнет. Вирка подобралась с воды… скайоты слышали плеск, но списали на рыбу. А вирка утащила обломки. Альвиг, лучше твоим домашним вернуть их на место до темноты. Иначе в вине твоей не усомнится уже никто.
Сайтон пожал плечами.
— С чего ты взял, что это сделали мы? Ещё скажи, что я сам плавал тут ночью.
Риккин выпрямился и смерил его суровым взглядом, но окрик Тсивата заставил его отступить. Наринекс растерянно посмотрел на Кессу.
— Подойди к воде, Чёрная Речница. Обломков вирки тут нет, но валуны остались. Покажи, что и как точно было, когда ты попала в ловушку.
— Я покажу, — кивнула Кесса, подходя к камню и сажая на него кошку. — Койя забралась тогда на валун — ей нравится смотреть на воду. А я встала рядом и опустилась на корточки, вот так…
Сегоница громко захлопала крыльями, чуть не опрокинув Речницу наземь, и прыгнула с валуна прямо в ледяную воду. У берега, в дыре меж валунов, течения не было, кошка ушла по брюхо в земляную муть, но даже не пискнула. Она, зажмурившись, нырнула с головой, копаясь лапами в иле. Кесса охнула и бросилась к ней.
— Койя! Ты чего?! — она подхватила было кошку под бока, но та отчаянно захлопала крыльями и вырвалась из рук. В этот раз она совсем ушла под воду. Речница по локоть засунула руки в ил, преграждая сегону путь на стремнину. Что-то маленькое и твёрдое ударилось о пальцы, и её рука встретилась с лапой сегона. Кошка вынырнула, мокрая и перепачканная. Что-то желтовато-белесое блеснуло в её пасти. Она выплюнула осколок кости на ладонь Кессы и отряхнулась, окатив всех ледяными брызгами. Широкоплечий риккин и Тсиват одновременно склонились над озадаченной Речницей. Метсайнен подобрал обломок с её ладони и вытер от ила.
— Что здесь? — второй метсайнен оттеснил с дороги риккина и повертел осколок в пальцах, а потом поднял над головой. — Хаэй! Глядите сюда!
— Что это? — Кесса растерянно вертела головой. Забыв о ней, риккины перешли на родной язык. С валуна им взволнованно вторил скайот. Воин Ярраканса выпустил поводья раулии и всплеснул руками, но тут же опомнился и строго посмотрел на пленника. Тот пожал плечами.
— Только половина, — задумчиво заметил риккин в меховом плаще, обнюхивая обломок кости. — Но пахнет правильнее, чем первый, хоть тот и целый.
— Думаешь, этот настоящий? — Тсиват пристально посмотрел на него. Риккин, помедлив, ещё раз понюхал кость и кивнул.
— Йидин дома Орвенконту, — наринекс высоко поднял на головой осколок беличьего черепа. От кости осталась половина, но пара резцов сохранилась, не выпала из выбеленной челюсти. Койя, высунув голову из-за пазухи, громко мяукнула. Тсиват оглянулся на неё и низко склонил голову.
— Спасибо вам, Чёрные Речники, — сказал метсайнен, отбирая у товарища-риккина меховой плащ и закутывая в него промокшую Кессу. — Не напрасно я привёл вас сюда.
— Что нашла Койя? — Речница смотрела то на Тсивата, то на Альвига. Сайтон, как ей показалось, посветлел лицом и не выглядел уже обречённым, хоть и был чем-то очень недоволен.
— Орвенконту, — сказал он и поморщился, а потом добавил что-то на риккинском. Кесса озадаченно мигнула.
— У вирки, напавшей на тебя, было два йидина, — сказал Тсиват, пряча обломок черепа в кошель. — И один из них нашёл Речник Яцек, второй — твоя кошка. А настоящий из них — только один. И если прут не указал ни на кого из Карненконту, то на кого-то из Орвенконту он укажет точно.
— Поехали, — бросил риккин, забыв о своём плаще. — До вечера дел много, а времени мало.
— Так Альвиг совсем ни при чём?! — охнула Кесса, виновато глядя на пленника. — Это вообще не его вирка?! Но кто засунул его йидин…
— Такого у нас раньше не водилось, — покачал головой второй метсайнен, взбираясь на спину раулии. — Это надо совсем обезуметь от злобы. Сайтоны вечно говорят, что мы на них злимся, а что сами они творят друг с другом?!
Мечник Хармаканса поморщился и резко сказал что-то на риккинском. Метсайнен ответил. Тсиват прикрикнул на спорщиков и подсадил Кессу на спину раулии.
— Чудные дела творятся, — задумчиво прошептал он. — Не зря с самого начала нам мерещилось что-то странное. Теперь всё понятно. Поспешим же. Если я не ошибся, скоро Альвиг Хелойса вернётся к своему отряду…
…Койя, вывернувшись из плаща, яростно вылизывала бока. Её отмыли от ила, и теперь она чихала, нанюхавшись лиственного мыла. Кесса куталась в одеяло и осторожно, по глотку, пила из чашки горячую берку. Ей было легко и радостно.
— Дом Орвенконту с домом Карненконту не ладил никогда, — Яцек, спешно отпущенный с совета, сидел у кровати и время от времени поправлял на Речнице одеяло. — Много разного было между ними, и в Ледне, и вокруг неё, иной раз доходило до драк. Но до подложного йидина дошло только сейчас. Странный год…
— Это всё Кровавое Солнце, — прошептала Кесса. — Оно разжигает вражду… Но ведь Орвенконту не могли знать, что я попадусь в их ловушку. На кого она там стояла?
— Неважно, — покачал головой Яцек. — Хоть Агва в неё попался бы, хоть скайот, хоть его бык, — метсайнены пришли бы в Дом Ворона. А любые неприятности в нем Дому Белки только на руку. Хвала ещё богам, что метсайненов нельзя подкупить…
— И в Доме Белки порадовались бы, что Альвига убили ни за что?! — Кесса поёжилась. — Из-за чего они так на него взъелись?!
— Давние свары, давние склоки, — пожал плечами Речник. — Не наша забота, Чёрная Речница. Завтра утром на совете мне что-то скажут. Может, даже по-сингельски…
…Речница и Хагван вновь сидели на скамье и взволнованно переглядывались. В зале было шумно, и Койя едва успевала шевелить ушами. Кесса подозревала, что сегон понимает куда больше, чем она сама или даже Хагван. Яцек не садился — он стоял напротив княжеского престола, рядом, уперев руки в бока, встал предводитель Ящерников. Колодок на его руках уже не было, и медальон вернулся на грудь — и выглядел он очень удивлённым. Сецех тоже поднялся с престола и время от времени странно усмехался. Кесса ловила на себе изумлённые взгляды, и каждый раз ей хотелось спрятаться за Хагвана. «Нуску Лучистый! Чем я занималась вместо того, чтобы учить язык?! Вот сижу теперь, как пень…» — с досадой думала она, не понимая из взволнованных речей ни слова.
