Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне
«Я бы не сказал, – возразил мессир Федерико, – что мнение людей определяется только таким образом или что их лучше знают по их словам и действиям, чем по их одежде. Должен заметить, что одежда позволяет судить и о воображении носителя, хотя, конечно, мы можем прийти и к неверному суждению. Итак, не только одежда, но и привычки, и манеры, равно как действия и умение выражаться, выявляют, кажется, человека, в котором они проявляются».
«Что же это за вещи, – заметил синьор Гаспаро, – на основании которых мы формируем свою точку зрения, разве это не слова и действия?»
Вот что ответил мессир Федерико:
«Вы не слишком логичны. Чтобы пояснить, что я имею в виду, есть несколько видов деятельности, которые продолжаются после того, как завершены, например строительство, сочинительство и тому подобные, остальные не продолжаются, как те, что я и имел в виду.
Следовательно, в этом смысле я не говорю, что ходьба, смех, разглядывание и тому подобное считаются действиями, и в то же время именно подобные внешние вещи часто предоставляют знание обо всем, что внутри. Ответьте мне: разве вы не решили, что наш друг, о котором мы говорили только этим утром, выглядит легкомысленным и несерьезным человеком? Вы сразу так решили, когда увидели, как он идет, слегка склонив голову, и приветливо кланяется окружающим, так что они вынуждены снимать перед ним шляпы.
Точно так же, видя нелепые манеры идиота или слыша лепет больного зобом из Бергамо, вы же не будете смеяться над ними, считая их простаками, ведь они не могут вести себя иначе? Хотя именно эти приемы и манеры (которые я не воспринимаю как действия) во многом позволяют людям стать нам известными.
29. На нашу репутацию сильно влияет и выбор друзей, с которыми мы поддерживаем близкие отношения. Логично, что те, кто объединяются ради дружеских отношений и тесной дружбы, должны обладать собственными желаниями, энтузиазмом и мышлением, также согласованными между собой.
Так что тот, кто невежествен, или безнравствен, и, напротив, тот, кто отличается добротой, мудростью и здравомыслием, ищет себе подобных. Поэтому я полагаю, что нам следует быть осторожными, когда мы вступаем в дружеские отношения с кем-либо, поскольку тот, кто знает одного из двоих друзей, тотчас начинает считать, что и другой обладает теми же самыми свойствами».
Вот что ответил ему мессир Пьетро Бембо:
«Я действительно полагаю, что следует ограничить себя в выборе друзей, которые обладают схожим образом мышления, не только потому, что опасаюсь приобрести или утратить свою репутацию, но исключительно потому, что сегодня встречается немного истинных друзей. В равной степени я не верю, что в мире остались такие личности, как Палладий и Орест, Тезей и Пирит, Сципион и Леллий.
Ведь в моей жизни не раз случалось быть обманутым тем, кого я любил больше прочих и кто, как мне казалось, любил меня. Иногда мне даже приходила в голову мысль, что было бы лучше, если бы я никому никогда не доверял, не привязывался ни к одному человеку (каким бы дорогим и любимым он ни оказывался для меня).
На самом деле существует такое количество темных закоулков и изгибов нашего сознания, что совершенно невозможно человеческим разумом проникнуть в их скрытые глубины. Вот почему я полагаю, что лучше любить и служить одному, чем другому, сообразуясь с его достоинствами и совершенствами. Однако при этом никогда не быть уверенным в сладком очаровании дружбой, иначе в конце концов мы разочаруемся еще больше».
30. Его мысль подхватил мессир Федерико:
«Поистине потеря окажется большей, чем приобретение. Если взаимоотношения людей не достигнут вершин дружбы, которая, с моей точки зрения, свойственна всем добродетельным людям, нам никоим образом не стоит искоренять ее из своего сердца, ибо вина порочных лишает доброту подобного блаженства.
Со своей стороны полагаю, что среди нас встречается не одна пара друзей, которые говорят о том, что никогда не расстанутся, полагая, что без обманов и изгибов их дружба продлится вплоть до смерти, иначе бы мы не вспоминали о тех древних, которых вы назвали.
Если же случится так, что человек найдет друга, то пусть это произойдет не только импульсивно, но он изберет его как равного себе по характеру. В данном случае я говорю о добродетельном и целомудренном, дружить с порочными не означает поддерживать такие отношения.
Мне доставило бы огромное удовольствие, чтобы столь близкие связи существовали не более чем между двоими людьми, иначе окажется опасным поддерживать подобные отношения, потому что, как вам известно, труднее сладить три инструмента, чем два.
Следовательно, мне бы хотелось, чтобы у нашего придворного был только один особенный и сердечный друг, если возможно, то такой, о котором мы говорили. Тогда он может любить, уважать и почитать всех других в соответствии с их достоинствами и заслугами, всегда стремясь лучше соответствовать тому, кто обладает такими высокими достоинствами, благородным и известным происхождением, чем общаться с тем, кто низок и не обладает никакими достоинствами. Тогда его станут почитать и уважать.
Ему удастся совершить сказанное, если он останется обходительным, доброжелательным, щедрым, приятным и мягким в общении, ревностным и активным, стремясь услужить и охранить своих друзей в добром здравии и почестях, причем как присутствующих, так и отсутствующих. Снося те природные недостатки, что постоянны, никоим образом не пытаясь их изменить, только стараясь развивать в себе те, что отличаются добросердечием.
Не выделяясь перед другими, не стремясь достичь первого и самого почетного места, он не станет действовать наподобие тех, кто, явно презирая мир, постоянно настаивают на том, что закон писан не для всех. Кто, кроме того, что неразумно вздорны в каждой мелочи, порицают все, что делают другие, всегда находя возможность, чтобы пожаловаться на своих друзей, что кажется окружающим весьма странным».
31. Здесь мессир Федерико сделал паузу, тогда Гаспаро Паллавичино заметил: «Мне хотелось бы, чтобы вы более подробно рассказали об особенностях ведения беседы с нашими друзьями. По правде говоря, вы пока ограничивались общими вещами, нам бы хотелось конкретных примеров, обозначьте их».
«Не совсем понял, – ответил мессир Федерико. – Вы хотели бы, чтобы я пояснил, какие слова должны использовать? Разве мы недостаточно говорили об этом?»
«Достаточно, конечно, – ответил синьор Гаспаро. – И все же я хотел бы узнать подробнее о манере общения между мужчинами и женщинами, что представляет для меня особый интерес, ведь большая часть нашего времени при дворе
