Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне
2. Следовательно, вспоминая о дворе, они утверждают, что те, кого они помнят, были более выдающимися и замечательными, чем те, кого мы встречаем сегодня. Как только начинают спорить, они восхваляют придворных графа Филиппо или графа Борсо, пересказывая высказывания Гикколо Писсинино. Также напоминая нам, что в те времена не было никаких убийств (или случилось всего несколько), никаких скандалов, засад, обманов, но везде царила откровенность и все были добры друг к другу, проявляя верность.
При дворах же того времени все вели себя настолько подобающим образом и так соблюдали этикет, что придворные напоминали монахов, и горе было тому, кто осмеливался неподобающим образом поговорить с кем-то или оскорбительно отозваться о женщине.
С другой стороны, они говорят, что все отвратительно в наши дни, что не только придворные перестали испытывать братскую любовь и вести себя как подобает знатному человеку. При дворах стали преобладать зависть, злоба, безнравственность и всевозможные пороки. Женщины похотливы и не ведают стыда, мужчины стали походить на женщин. Они осуждают моду, считая, что мы одеваемся непристойно и слишком женоподобно.
Короче говоря, они не одобряют множество вещей, среди которых некоторые на самом деле достойны порицания, но не следует отрицать, что среди нас действительно встречается масса плохих и отмеченных пороком людей. Причем нельзя говорить, что в наш век таких больше, чем в тот, который они так хвалят.
Однако мне кажется, что они плохо понимают причину подобного различия и просто глупы. Потому что, видимо, они хотят, чтобы в мире было только хорошее и не встречалось никакого зла, что совершенно невозможно, поскольку зло всегда противоположно добру и добро злу, обуславливаясь силой оппозиции и равновесия. Ведь одно поддерживается другим и усиливает его. Если же угасает или начинает расти, то же самое происходит и с другим чувством или предметом, ибо не встречается одно без другого, и все в природе противоположно другому, имея пару.
Кто не знает, что не бывает справедливости без несправедливости? Храбрости без трусости? Сдержанности без распутства? Здоровья без болезни? Правды без лжи? Благосостояния без несчастья?
Как писал Платон, Сократ верно подметил, что удивительно, что Эзоп не написал басню, где бы показал, как Господу никогда не удалось соединить вместе удовольствие и боль. Он вывел их только как крайности, показав, что начало одного становится концом другого.
Нам же видно, что никакая радость не сможет доставить нам удовольствие, если ей не будет предшествовать скорбь. Кто может наслаждаться желанным отдыхом, если сначала не испытал нестерпимую усталость? Кто может получать удовольствие от еды, напитков и сна, если он сначала не претерпит голод, жажду и бессонницу?
Мне даже кажется, что страдания и болезни были дарованы человеку от природы не только для того, чтобы он просто получил их. Разве мать способна из добрых побуждений пожелать нам зла преднамеренно? Природа одарила нас здоровьем, радостями и другими благодеяниями, а также последовавшими за ними болезнями, печалями и другими бедами.
Подобным же образом миру были дарованы достоинства и недостатки, равно как милость и дар природы. И тотчас благодаря силе той же самой безграничной оппозиции пороки пришли вместе с ними как верные друзья, так что получилось, что всегда одно наступает, другое увядает, и мы невольно оказываемся их заложниками.
3. Точно так же, когда наши пожилые люди хвалят нравы при прошлых дворах за то, что в них не встречались порочные люди, как при наших дворах, не осознавая, что на их дворах они встречались, как и на наших. Ведь не бывает зла без добра, следовательно, природа гораздо лучше заботится о нас и многое предвидит.
Те же, кто посвящают себя добру, преуспевают лучше, чем другие. Соответственно те, кто приносит зло, достигают гораздо меньшего. Следовательно, в этой связи нам не следует говорить, что те, кто удерживаются от зла, заслуживают всяческой похвалы за это, ибо, нанося небольшой вред, они все же совершают худшее из того, что могут совершить.
Пожилые люди, о которых мы говорим, также не одобряют по многим причинам те вещи, которые сами по себе не считаются ни хорошими, ни плохими, потому что таковыми и не являются. Они говорят, что не подобает молодым людям проезжать через город на лошади, тем более в бальной обуви, носить меховую подкладку или длинные штаны зимой, надевать шляпу, не достигнув, по крайней мере, восемнадцати лет. И тому подобное.
В сказанном они, очевидно, ошибаются; кроме того, что данные привычки удобны и полезны, их везде полностью одобрили. Точно так же, как недавно признали право выходить в праздничном платье с открытыми штанами и лакированными бальными туфлями. Особо элегантным считалось ношение на груди ястреба-перепелятника, танцевать, не дотрагиваясь до руки дамы, и следовать многим привычкам, которые сегодня кажутся настолько же нелепыми, насколько высокоценимыми в свое время.
Следовательно, надо следовать обычаям нашего времени, не допуская, чтобы нас порочили все эти пожилые люди, которые, стремясь превознести самих себя, часто говорят: «Когда мне было двадцать лет, я по-прежнему спал вместе с моей матерью и сестрами. Достаточно долго я не имел никакого представления о том, каковы женщины. Теперь же, едва приобретя пушок на лице, мальчики знают множество таких штучек, о которых в наше время имели представление только взрослые люди». Им совершенно не приходит на ум, что, высказываясь подобным образом, они признают, что наши мальчики оказались более здравомыслящими, чем сегодняшние пожилые люди.
Позволим же им продолжать осуждать наше время как время пороков, ведь если мы забудем о недостатках, то лишимся изъянов в принципе. Пусть они помнят о том, что наряду с подобающими вещами прошлого в те времена, когда они жили, среди действительно выдающихся и примечательных своими деяниями встречалось и множество весьма плохих людей. Если бы они жили и сегодня, то явно оказались среди себе подобных, точно так же, как и славные среди им схожих. Подобные примеры во множестве встречаются в истории.
4. Полагаю, что упомянутые пожилые люди получили достойный ответ. Покончим с этим назиданием, возможно, и слишком многословным, но имеющим некоторое отношение к нашему предмету. Для нас было бы вполне достаточно, если дворы нашего времени удостаивались не меньшей похвалы, чем те, которые пожилые люди ценят так высоко.
Продолжив обсуждать качества придворного, мы легко поймем, какое место занимает двор Урбино среди других дворов, какими достоинствами обладает принц и его синьора, руководствующиеся подобными благородными качествами, как же они счастливы, что могут поддерживать себя дружеским общением.
5. На следующий день среди придворных кавалеров и
