Книга о Граде женском - Кристина Пизанская

троянского воинства. Пентесилею с великой пышностью приняли царь Приам, царица Гекуба и троянская знать, но Пентесилея была в такой печали из-за смерти Гектора, что ничто не могло ее отвлечь. Царь и царица, неустанно оплакивавшие смерть своего сына, сообщили Пентесилее, что поскольку она не встретилась с ним при жизни, то сможет хотя бы увидеть его бездыханное тело. Ее отвели в храм, где готовились самые торжественные и пышные похороны, о которых когда-либо говорилось в истории. Там, в великолепном здании, богато украшенном золотом и драгоценными камнями, перед главным алтарем их божеств на троне располагалось забальзамированное и облаченное в богатые одежды тело Гектора. Казалось, он все еще был жив. Его лицо оставалось гордым, и он как будто все еще грозил грекам своим сверкающим мечом, зажатым в руке. Одет он был в длинную, широкую тунику, богато вышитую золотой нитью, с каймой, отделанной драгоценными камнями. Туника достигала земли и скрывала его ноги, омытые драгоценным елеем, распространявшим повсюду чудесное благоухание. Троянцы оказывали его телу почести, как божествам; множество свечей освещало все вокруг. Ничто не может передать в достаточной мере великолепия того храма, куда привели царицу Пентесилею. Двери храма отверзлись. Увидев тело Гектора, царица опустилась на колени в знак уважения перед ним, как перед живым человеком, приблизилась и, глядя ему в лицо, обратилась с плачем: «О, высший цвет земной доблести, вершина и средоточие всего мужества, кто же еще ныне может возгордиться своими подвигами или препоясаться мечом, теперь, когда не стало сияния и примера твоего подлинного благородства? Увы, под сколь неблагополучными знамениями родился тот, чья проклятая рука дерзнула свершить столь гнусное деяние и лишить землю такого великого сокровища! О, мой благородный владыка! Почему Фортуна настолько неблагосклонна ко мне, что помешала оказаться рядом с тобой, когда этот предатель подстраивал тебе ловушку? О, если бы этого никогда не случилось, и я могла бы тебя защитить! Будь он еще жив, я могла бы отмстить за твою смерть и унять тот гнев и ту скорбь, которые наполняют мое сердце при виде тебя, немого и безжизненного, я, что так жаждала поговорить с тобой! Но поскольку Фортуна так распорядилась, и по-другому уже быть не может, я торжественно клянусь всеми нашими богами и обещаю тебе, и в точности обязуюсь исполнить, что до последнего своего вздоха буду за тебя мстить и преследовать греков со всей ненавистью, которая во мне есть». Так говорила коленопреклоненная Пентесилея перед телом Гектора, а толпа взволнованных знатных мужей, жен и воителей не смогла сдержаться, чтобы не заплакать, слушая ее. Пентесилея никак не могла заставить себя уйти; и, наконец решившись, она поцеловала руку, державшую меч, и произнесла перед тем, как выйти из храма, такие слова: «О, величественный образец доблести! Каким же ты был при жизни, если до сих пор в теле твоем до такой степени заметно благородство!».

После этих слов она ушла, душераздирающе плача. Как только появилась возможность, она вооружилась и со всем своим войском совершила рывок, напав сплоченными рядами на осаждавших Трою греков. В попытках прорвать осаду она вместе со своими воительницами совершила столько подвигов, что, если бы она прожила чуть дольше, ни один грек не осмелился бы ступить за пределы Греции. Она победила Пирра, сына Ахиллеса, который и сам был выдающимся воителем, ударив его так сильно, что тот чуть не умер. Его воины с трудом смогли спасти его и уже считали мертвым; греки утратили всю свою отвагу, не веря, что он может выжить, ведь они возлагали на него все свои надежды. Надо сказать, Пентесилея таким образом дала понять сыну, насколько ненавидит отца.

Тем временем, чтобы сократить мой рассказ, скажу, что поскольку судьба не благоволила грекам — в те дни храбрейшая Пентесилея со своими соратницами прославилась в бою необыкновенными подвигами — Пирр, оправившись от ранений, сгорал от ярости и стыда из-за того, что женщина повергла его на землю и ранила. Он приказал своим воинам, весьма выдающимся мужам, нацелиться в ходе боя только на то, чтобы окружить Пентесилею и отделить ее от других; он пообещал им огромное вознаграждение, если они смогут это осуществить, поскольку сам хотел нанести ей смертельный удар. Потребовалось много времени и усилий, чтобы пирровы воины могли в том преуспеть, настолько они боялись приблизиться к Пентесилее, сокрушительно разившей врагов. Только за тот день она совершила больше подвигов, чем Гектор в своей жизни, но, изнуренная в битве с воинами Пирра, которые направили все свои усилия на достижение единственной цели, была наконец окружена и отделена от основного войска. Несмотря на удивительное ожесточение, которое, обороняясь, проявила Пентесилея, им удалось, преследуя без устали ее соратниц и не позволяя им защитить царицу, лишить ее доспехов и отколоть почти четверть шлема. Когда Пирр, находившийся там, увидел, что ее голова осталась беззащитной, то ударил в то место, где виднелись светлые волосы, с такой силой, что разрубил ее череп до самого мозга. Так умерла достославная Пентесилея, и утрата ее была очень тяжела для троянцев. С превеликой скорбью соратницы сопроводили ее тело в свое царство, где все скорбели и прегорько плакали, и не без причины, поскольку более никогда подобная царица не правила амазонками.

В дальнейшем, как ты уже слышала, это царство женщин продолжало процветать, и их империя продержалась более восьми столетий. В этом ты можешь сама убедиться, обратившись к хроникам, описывающим года между основанием царства и завоеванием мира Александром Великим. Известно, что еще в его время существовало могущественное царство амазонок, поскольку история повествует нам, как Александр отправился к ним и как его встретила их царица и ее двор[130]. Александр жил намного позже разрушения Трои, точнее, более чем через четыре века после основания Рима, что было гораздо позже разрушения. Если ты потрудишься углубиться в хроники и подсчитать количество лет, то обнаружишь, что держава женщин просуществовала необыкновенно долго. Среди известных государств, существовавших столь же долго, ты не найдешь ни одного, где правители совершили бы столько же славных подвигов, сколько правительницы и женщины этого царства.

XX. О Зенобии, царице Пальмиры

— Амазонки были не единственными доблестными дамами, ведь не менее знаменита храбрейшая Зенобия, царица Пальмиры[131], женщина самых благородных кровей из рода Птолемеев, правителей Египта. В самом раннем возрасте она проявила отвагу и тягу к ратному делу. По мере того, как она крепла, никто не мог удержать ее, когда она покидала крепости, замки и покои королевских дворцов,