Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский

Это стояла охотничья ловушка – петля на медведя. Стало ясно, что поблизости есть люди. Тропа зигзагом уходила круто вверх, лавируя между скальными башнями. Еще немного усилий – и мы вышли на обширное плато, посреди которого мерцало синими искрами большое горное озеро, километра полтора в длину и ширину. На дальнем берегу виднелся пастушеский балаган, вился дымок, паслись лошади. По склонам разбрелись коровы.

Мы подошли к горному жилищу из камня, покрытому дранкой. Двое греков, заросших бородами по самые глаза, с изумлением уставились на нас.

– Откуда вы пришли?

– По тропе снизу… – ответил я.

– А как же вы ее нашли?

– Случайно.

– А на тропе трос видели?

– Видели.

Греки переглянулись.

– Ну ладно, мацони пить будете?

– А что это такое? – спросил мой друг.

– Как что такое? Настоящее кислое молоко!

Они дали нам в руки миски с густым кислым молоком, в котором торчали ложки.

Пока мы угощались, пастухи рассказали нам, что каждое лето пасут здесь коров с побережья, которых гонят сюда десять дней. Это озеро Мцра, в переводе с грузинского значит «уединенное», или Большая Анна по-абхазски. Рядом с этим озером, за небольшим водоразделом, есть другое озеро, поменьше, называется Малая Анна. О тропе они попросили нас отдельно:

– Это наша секретная тропа, никому о ней не говорите…

Мы заверили пастухов в своей надежности держать слово.

Расспросив путь к Малой Анне и попрощавшись к греками, мы через полчаса вышли к небольшому темно-синему озеру, по которому плавали большие льдины. Оно находилось повыше первого озера, поэтому даже летом лед не смог растаять полностью. Над ним нависал красивый зубчатый пик, отвесно уходящий в воду. Мы поставили на берегу озера палатку, а Андрей, взяв в подарок пастухам плитку шоколада, убежал с котелком за новой порцией мацони.

Солнце стояло высоко и я отправился осмотреть окрестности. Со стороны озера понравившийся мне пик выглядел совершенно неприступным. С обратной стороны он не казался таким устрашающим, его массив составляли ступенчатые складки горной породы. Желая помолиться на теплых скалах и ища укрытия от довольно холодного ветра, я начал подниматься по каменным блокам.

Азарт подъема увлекал меня все выше и выше. Вскоре зубчатая вершина замаячила высоко вверху, на фоне быстро летящих облаков. Останавливаться не хотелось. Сверху хорошо было видно, что наша палатка пуста и мой друг еще не вернулся от пастухов.

Наконец я добрался, запыхавшись, до острой, составленной из раздробленных гранитных блоков, вершины. Панорама вокруг лежала необозримая. Главный Кавказский хребет сверкал своими могучими ледниками. Два озера внизу, большое и малое, с его льдинами, вспыхивали солнечными искрами. Справа уходил в небо огромный пологий склон с альпийскими лугами – массив Герванта. На этом склоне я заметил маленькую фигурку, быстро движущуюся к вершине. В бинокль я разглядел, что это поднимался Андрей.

«Не удержался… – прошептал я. – Впрочем, в этом мы похожи друг на друга…»

Найдя острый камень, я выцарапал на вершине большие буквы ТСЛ – Троице-Сергиева Лавра. И выложил из камней крест.

«Пусть это будет пик в честь Лавры преподобного Сергия!» Затем достал из кармана четки, нашел укрытие от ветра и вдоволь помолился. Вид бегущего далеко внизу по лугам Андрея, с котелком мацони, заставил меня с сожалением покинуть покоренную мной вершину. К палатке я спустился со стихотворением «Мцра».

Даже в июле не тают льды

На матовой сини озер,

Когда до них доберешься ты,

Одолев бастионы гор.

Вода этих чаш чиста, холодна

И где-то, на самом краю,

Блестит расплавленный слиток дня,

Обжигая душу твою.

А склон перевала горяч и сух,

В шафранной ржавчине скал.

И ты не знаешь, что делать вдруг