Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

— Я так беспокоилась за тебя… Ну как, все решил?

От Мало-Грузинской до дома, в котором жили Иревли, они шли пешком. Всю дорогу Сережа рассказывал, как проходил экзамен, какие ему достались примеры и задачи. Некоторые переговаривались, а он — нет, сам все решил, и уверен, что правильно.

— Когда сдадим экзамены, давай съездим домой, — предложил Сережа.

— Ни за что! — решительно ответила Тамара.

Сережа не знал, как это понять. Девушка, помолчав, пояснила:

— Я тебе не писала, не хотела огорчать… Папа не разрешал мне поступать в музыкальное училище. И мы с ним поссорились. Он считает, что пианистка — это несерьезное дело, не профессия…

— На кого же он советовал учиться?

— На фармацевта. Дескать, это верное дело, такие специалисты всегда и всюду нужны. И работа, мол, и чистая, и спокойная. А я настояла на своем.

— Мои тоже не хотели, чтобы я шел в техникум. Все агитировали окончить десятилетку. А я тоже не послушался. Но они — ничего, не рассердились. Простят и твои.

— Ну нет, я домой больше не вернусь. Он так оскорблял меня. Кричал, будто меня привлекает развратная жизнь артистов, чтобы я больше никогда не переступала порог его дома…

— Ну, а мама?

— Мама-то ничего. Она-то понимает, что я очень люблю музыку и не могу без нее жить. Но что она сделает?.. Он и к ней в последнее время стал плохо относиться. Не знаю, что с ним случилось — совсем другим человеком стал.

— Ну ничего… — утешил Тамару Сережа. — Поступлю в техникум, назначат стипендию, а вечерами буду ходить на вокзал разгружать вагоны. Все студенты где-нибудь подрабатывают. Вот и буду тебе помогать. Мой отец, когда учился, тоже работал.

— А я подыщу уроки музыки, — сказала девушка.

А вот и улица Герцена. В квартире их встретила Харьяс. Она только что приехала из Вутлана.

— Больше не могла я без тебя, мой мальчик, — взволнованно говорила она, обнимая и целуя сына. — Ну как ты тут? Ничего еще не сдавал?

— Мама, это Тамара. Помнишь, в детском доме… — представил Сережа девушку, которая все еще стояла у дверей. — Отец прогнал ее из дома, потому что она решила стать пианисткой. Ведь он неправ, мама, как ты считаешь?

Харьяс пригласила Тамару пройти, посмотрела ей в глаза, ласково потрепала по щеке:

— Так вот почему Сережа так рвался в Москву, вот почему спешит получить специальность!

28

Яндураевы медлили с переездом — Вутлан от них никуда не денется, а вот Москва… И они использовали любой повод, чтобы задержаться в столице еще хоть на один денек…

Зина, боясь обидеть мужа, откровенно не роптала, но все же спросила:

— Город-то хоть большой, на Нижний похож?

— Ты про Вутлан? — удивился Анатолий. Столько лет живут вместе, сколько раз он рассказывал об этой новостройке, а до Зины так ничего и не дошло… — Я же тебе говорил, что Вутлан — это бывший поселок, в его окрестностях обнаружены фосфориты и горючие сланцы, на их базе построен химзавод, ну, а вокруг него разрастается заводской поселок. Со временем Вутлан станет городом, это ясно, но пока он только строится, так сказать, зажигает огни… А вот столица нашей республики, Чебоксары — город видный. Рассказывают, когда-то царица Екатерина проезжала через него и оставила запись: «Сей град краше Нижнего». Правда, это было давно… Да ты не беспокойся, тебе понравится моя родина. Там такие леса, поля! Одна река Эль чего стоит! А какая стерлядка в ней водится, жирная, без единой косточки, пальчики оближешь!

На подъемные, полученные в Чувашском постпредстве, Зина закупала столичные товары. Чего она только себе не приобрела: жена директора завода должна выглядеть нарядной и элегантной, иначе какой же авторитет будет у мужа!

Не забыла она и об Анатолии, купила ему соломенную шляпу, галстук и белый летний костюм.

И вот деньги истрачены, вещи уложены, и не осталось ни одного повода, чтобы еще хоть на один день отложить выезд. Значит, пора трогаться…

Пришли прощаться одинокая тетушка Зины, сосед, земляк Анатолия, Иштулов…

— Уж и не знаю, доведется ли еще увидеться, может навеки расстаемся? — всхлипывая, говорила тетя.

Зина, успокаивая старушку, гладила ее по седым волосам:

— Да мы будем чаще видеться, чем прежде. Толя-то как-никак едет директором, когда захочет, тогда и выпишет себе командировку в Москву. И меня с собой прихватит. Так что жди, скоро нагрянем в гости.

— Не забудьте написать как доехали. Дай бог вам там всего хорошего. Живите дружно, будьте счастливы. Толечка, на чужбине Зиночку не обижайте, она вас так любит, так любит…

Иштулов, пожав руку Яндураеву, сказал:

— Видно, старею, что-то в родные края стало тянуть. Слушай, Анатолий, прикинь там — если окажется приличная должность, отбей телеграмму, мигом прикачу, насовсем.

В поезде Зина всплакнула.

— Ну что ты в самом деле? — удивился Анатолий. — Не умирать же едем. Подзаработаем денег, оперимся и, если захотим, снова вернемся в Москву.

— Ах, Толя, да не о том я… Просто тетушку жаль, старенькая, одинокая, а мне она, как родная мать. Я ведь у нее вот с таких пор воспитывалась.

— Устроимся и возьмем ее к себе. Пусть возится на кухне, нянчит внуков.

Дом, в котором временно устроились Яндураевы, стоял в густом яблоневом саду на окраине поселка. Снаружи он казался обычным деревенским жилищем, зато внутри был отделан не хуже столичной квартиры — паркетные полы, кафельная печь, стены комнат гладко оштукатурены…

После тесного домика в Мытищах, перенаселенного постояльцами, этот особняк казался дворцом…

— Здесь мы жить будем недолго, — заявил Анатолий. — Как только освободится директорская квартира, отремонтируем ее и переедем туда. Все удобства, второй этаж и даже балкон.

В тот же день к Яндураевым зашел Чигитов.

— Умные люди стремятся в столицу, а мы бежим оттуда, — после первых же дружеских приветствий заметила Зина. — Вы уж не забывайте в Москве про Анатолия. Мы ведь тоже здесь не будем задерживаться, при первой возможности переведемся в центр.

— Не успели приехать, а она уже рвется обратно, — недовольно произнес Анатолий. — Ох, уж эти женщины! Пойми их, чего они хотят — успеха мужу или провала.

— Ладно прибедняться, если бы не жена, еще не известно, стал ли бы ты инженером и директором завода, — заступился за Зину Кирилл.

— Разве он оценит! — обиженно вздохнула та.

— Ну, потерянным годом я действительно обязан ей, — отпарировал Яндураев.

Зина сочла нужным пояснить Чигитову:

— Это я уговорила его пойти на работу в Мосэнерго. Думала, закрепится в Москве, отдохнет от учебы, потом потихоньку, не надрываясь, закончит институт. О нем ведь заботилась. А он до сих пор все