Без поцелуя на прощание - Жанель Харрис

Женщина выглядывает из-за плеча Марка, ища глазами мое лицо.

– Мистер и миссис Кавана, – говорит она, и все ее тело расслабляется.

Марк кивает:

– Да, Марк и Лаура Кавана.

– Мы вас ждали, – говорит она.

– Мы можем его увидеть? Мы можем сейчас увидеть Лоркана? – перебиваю я.

Она кивает и улыбается. Она тут же покидает стойку и подходит к нам.

– Следуйте за мной… Я отведу вас к доктору, – обещает она.

Я улыбаюсь, испытывая небольшое облегчение. Минуты после того, как мы получили жуткий звонок, гонка по пути в больницу и то, как торопливо мы ворвались в отделение, – все это разворачивалось в своеобразной замедленной съемке. И вот мы здесь. Мы это сделали. Всего через несколько секунд мы увидим Лоркана. Я планирую крепко обнять его и, независимо от того, насколько все плохо, шепну ему, что все будет хорошо. Ему просто нужно, чтобы я его утешила. После этого он поправится.

Мы проходим через крутящиеся двери, ведущие к процедурным. Здесь на удивление тихо и спокойно. Никакой драмы. В коридоре стоит парочка медсестер, а несколько врачей-ординаторов проходят мимо, держа в руках истории болезни пациентов. Администратор проходит мимо них и ведет нас в самый конец коридора. Пожилая женщина-врач в белом накрахмаленном халате выходит из-за ширмы. Как только она видит нас, застывшая улыбка на ее лице испаряется. Она, очевидно, ждет нас. Ей известно, кто мы, но администратор все равно представляет нас.

– Я привела мистера и миссис Кавана, – вежливо произносит она, прежде чем кивнуть доктору, а затем еще раз по очереди нам с Марком.

– Спасибо, – отвечает доктор и отпускает администратора взмахом руки.

Прежде чем администратор разворачивается, чтобы уйти, я замечаю, что у нее в глазах блестят слезы. Ее плечи ссутулены, а верхняя часть тела подается вперед и вниз. Представить не могу, какая, должно быть, у нее тяжелая работа: каждый день встречаться с родителями больных и умирающих детей. Должно быть, со временем это начинает съедать тебя изнутри. Я нахожусь здесь всего несколько минут и уже знаю, что это навсегда оставит след в моей душе.

– Прошу, пройдемте сюда, – говорит стройная седовласая женщина, протягивая руку и предлагая нам уединиться в уюте небольшого кабинета в другой стороне коридора. Я не могу скрыть своей тревоги. Я не собираюсь полвечера ждать в пресловутой каморке без какой-либо информации. Нас просили поторопиться – могли бы, по крайней мере, теперь ответить тем же.

– Прошу, можно мне его увидеть? – умоляю я, отказываясь войти в кабинет.

Марк ничего не говорит. Он ловит мою сжатую в кулак руку, берет в свою и ведет меня в небольшой кабинет, как было велено. Мы все стоим в тишине несколько долгих затянувшихся секунд.

– Мне ужасно жаль, – говорит доктор.

Я чувствую, как Марк пошатывается, будто ему внезапно становится тяжело устоять на месте. Доктор протягивает мне пластиковый стаканчик с водой, который она была так добра наполнить из кулера, стоящего в углу. Я беру, но не пью из него. Мне хочется швырнуть его через весь кабинет и глядеть на то, как вода разливается лужей по полу. Но я стараюсь сохранять спокойствие, насколько это возможно, учитывая, как сильно трясется стаканчик у меня в руках. Я стараюсь отгородиться от каждого слова, которое вырывается у доктора. Если я этого не услышу, значит, это неправда. Если она просто перестанет говорить, все будет хорошо. Все будет хорошо.

Я гляжу на другого врача, стоящего в отдалении. Он невысокий и строгий, и я тут же решаю, что он мне не нравится. Он говорит с невысокой блондинкой, которая истерично плачет. Она стоит ко мне спиной, но я тут же ее узнаю. Это Никки. Ее трясет, и я слышу, как громкие рыдания разносятся по коридору. Я закрываю уши руками и трясу головой из стороны в сторону, умоляя, чтобы эти крики не подтверждали того, что я так усердно пытаюсь отрицать. Я едва замечаю жалкую фигуру красивого мужчины, стоящего рядом с ней. Он тоже расстроен, но это не так заметно. Он более сдержан. Единственный крошечный намек на эмоции – это неконтролируемое подергивание его левой брови. Он хорошо скрывает свою боль даже от самого себя, наверное.

Седовласая женщина продолжает говорить со мной, но я не могу отвести взгляда от Николь и стоящего рядом с ней мужчины. Они пока не заметили нас с Марком. Я рада. Я