Дураки все - Ричард Руссо

– Если я приду, а тебя нет, брошу тебя здесь на съедение койотам.

Эти тоже частенько околачивались на свалке.

Руб снова вздохнул, на этот раз громче. Салли буквально видел текст в пузыре над его головой: “Если ты не хочешь, чтобы я выпрыгнул, зачем открывать окно?”

– И не ссы здесь.

Выходя из пикапа, Салли услышал, как кто-то тихонько скулит, остановился, прислушался: тишина. Может, какое-нибудь животное сбила машина и оно уползло умирать в рощицу или под дом? Салли постоял, ожидая, что скулеж возобновится, но горячий ветер доносил лишь шум федеральной трассы. Не успел он подняться на крыльцо, как сзади послышался скрежет; обернувшись, Салли увидел, что пес стоит на сиденье, опершись передними лапами на открытое окно – того и гляди выпрыгнет.

– Руб! – крикнул Салли. – Клянусь богом, если, когда я вернусь, тебя не будет в машине, я возьму из багажника лопату и отлуплю тебя.

Видимо, Руб воспринял угрозу всерьез, поскольку завыл и скрылся в салоне. Ну точно нассыт на сиденье, удрученно подумал Салли, пожалев, что повысил голос.

Откуда-то – вроде бы ближе? – снова донесся скулеж. Может, ветер переменился? Или это из-под крыльца? Салли подумал было спуститься и заглянуть под лестницу, но мысль о том, что из темноты на него уставятся чьи-то блестящие глаза, не особо ему понравилась, и когда скулеж снова стих, Салли решил – да и черт с ним.

Он надеялся – как надеялся всегда, когда заезжал к Сквирзам, – что застанет Руба одного, но “субару” у дома – двигатель еще щелкал – означал, что Бутси (а машина была ее) уже вернулась с работы; и действительно, дверь открыла она, со стопкой рекламных проспектов в руке. Бутси была в униформе, и редеющие каштановые волосы ее все еще сжимала сеточка, которую Бутси надевала, поскольку работала на раздаче в больничной столовой.

– Ты, – сказала Бутси.

– Угу, – согласился Салли. – Извини, что разочаровал.

Но Бутси уже отвернулась, и Салли ничего не оставалось, как зайти в дом и закрыть за собой сетчатую дверь.

– Я каждый раз надеюсь, что это окажется Харрисон Форд, но он все не идет и не идет.

– В следующий раз захвачу плетку[27]. Где балбес?

– Я думала, он с тобой. Ты же только что угрожал прибить его лопатой – или мне послышалось?

– Не, это я собаке, – пояснил Салли, и его ответ Бутси, похоже, удовлетворил. – А твоего мужа я не видел. Ждал его у Хэтти, но он так и не появился.

– Вроде вы с ним сегодня собирались спилить эту ветку.

Бутси швырнула рекламу в плетеную корзину величиной с колыбель, там уже накопилось проспектов, наверное, за месяц. В доме Сквирзов завалено было всё: раковина – грязной посудой, помойное ведро – вонючим мусором, диван в гостиной – любовными романами, которые Бутси пачками тащила из библиотеки. И, по словам Руба, за вечер прочитывала минимум один.

– Ты права, собирались, – признал Салли.

Вчера вечером в “Лошади”, расходясь по домам, они условились встретиться в полдень у Руба. Салли пообещал привезти стремянку. Даже, вернувшись к себе, забросил ее в кузов пикапа, однако к утру начисто позабыл о своем обещании. И стремянка в кузове не освежила его память. Такие провалы, как ни досадно признавать, в последнее время стали обычным делом. Неужели Руб прождал его целый день? И где он сейчас?

Бутси, наклонив голову, подозрительно рассматривала его поверх очков для чтения. Салли прошел в столовую, оперся на стул.

– В чем дело? – поинтересовалась Бутси.

– Что?

– Ты дышишь так, будто пробежал марафон.

Не совсем, но близко. Четыре узенькие ступеньки крыльца. Сердце стучало кузнечным молотом.

– Сейчас приду в себя.

– Ты теперь всегда так?

– Не-а, время от времени. Завтра проснусь, и все будет в порядке. – Салли на это надеялся.

– Ты до сих пор куришь?

– Даже не помню, когда последний раз покупал сигареты, – сказал Салли.

– Окей, но я не об этом спросила. Думаешь, я никогда не стреляла сигареты?

Неудивительно, что она не купилась на его ложь. Днем Салли и правда почти не курил, а вот вечером в “Лошади” выпрашивал сигаретку-другую у Джоко или Карла Робака.

– Думаю, стреляла, – парировал Салли, – и еще я думаю, что тебе не стоит совать свой нос в чужое дело.

– Да ну? – Бутси впилась в него своим фирменным взглядом.

– Я же не сказал: “Не суй свой нос в чужое дело”, – добавил Салли, – я лишь предположил, что, возможно, этого делать не стоит.

Бутси еще немного посверлила его глазами, но потом смилостивилась.

– Мужчины, – произнесла она, и Салли в который раз удивился, почему столько женщин считают его воплощением всего, что раздражает их в мужском поле. От Бутси и Рут терпеть такое обидно тем более, учитывая, за каких мужиков они вышли замуж. – Пойду сниму униформу. – Бутси направилась наверх. – Она натерла мне до крови везде где можно.

Салли не принял эту жалобу всерьез. “Везде” в случае с Бутси означает довольно обширное пространство. Салли вышел на кухню, тяжело опустился на единственный стул, не заваленный хламом, и чуть погодя дыхание его успокоилось. Однажды – возможно, очень скоро – этого не случится. Он это знал. Но не понимал, как к этому относиться. На каждый плохой день по-прежнему приходилось три-четыре хороших, но кардиолог сказал, что надолго рассчитывать нечего. Четыре превратятся в три, потом в два и один. И в конце концов все дни станут как этот. Если предположить, что процесс будет развиваться медленно, – но, может, и нет.

Сверху донесся стон неподдельного удовольствия, и не успел Салли опомниться, как его посетило непрошеное видение: Бутси стаскивает униформу и осматривает натертое за день. Как часто он думает о сексе? Слишком часто, черт побери.

– Я слышала, старая фабрика рухнула, это правда? – Вопль Бутси пронзил потолок.

– Только стена, выходившая на улицу, – крикнул в ответ Салли.

– Да, но как такое возможно?

И Салли, все так же через потолок, рассказал ей о том, что узнал за день: Карл, рассчитывая все позже исправить, распилил стропильные затяжки и балки пола, и поэтому ничего не помешало длинной стене, тянувшейся вдоль тротуара, рухнуть на Роя Пурди, который – такая удача – как раз проезжал мимо. Салли все утро с удовольствием представлял, как прикончит Роя, и теперь не знал, стыдиться или нет. Если бы он не взбесил Роя своими выдуманными объявлениями, если б не задержал его на минуту-другую, тот, скорее всего, проехал бы мимо фабрики до того, как стена обрушилась. Что, если бесплодные грезы Салли были услышаны,