Медведище и его выбор - Ольга Станиславовна Назарова
– Ага…
– Да, так вот про то, где мне жить… рядом с моим, на задах участка и возле Лизы, есть отличный кирпичный дом, сухой, большой и с чистым подвалом! И сад там прекрасный. А дом продают уже лет пять – он сейчас пустой стоит. Так что, ты покупаешь мой участок, а я – соседний с хорошим домом.
– А дальше, я за вашим могу все свободные выкупить… – продолжил за соседа Николай.
– Именно! – покивал Фёдор. – И стройся себе как хочешь, только я тебе честно скажу – на месте моего дома можно только пруд вырыть! Но тогда тебе придётся отбиваться от Валентины, потому что она туда своих гусей с утаками запустит!
– Отобьюсь! – уверенно кивнул Николай. – Фёдор Семёнович, опять вы меня выручаете!
– Сейчас это взаимно. Я тебе по секрету скажу – ко мне жена решила вернуться – так-то несколько лет у дочки младшей жила, помогала с внуками. Только вот она поставила условие, чтобы я что-нибудь с домом придумал, потому как у неё больше сил нет на вечном болоте жить, а тут ты…
– А тут я, – согласился Николай, – И я, и все остальные. Ну теперь мне есть чем Иволгина встретить!
Интересная встреча была не только у громогласного Иволгина, ехавшего в «какую-то деревню, куда собралась его Дарья», но и у Софьи Калязиновой, которую чрезвычайно настойчиво пригласили в прокуратуру.
Когда она вошла в кабинет, то едва не зашипела от ярости, узрев там вальяжно расположившегося…
– Да вот же этот проклятый тип! Живой и невредимый! Что вы мне голову морочили, что я с ним что-то сделала, раз он пропал! Да я… да я на вас в суд подам за то, что вы меня преследовали! – взвилась Соня, не обращая ни малейшего внимания на собственного адвоката, пытающегося её успокоить.
– Гражданка Калязинова, потише! – сотрудник прокуратуры с преувеличенной вежливостью проводил Соколовского, насмешливо покосившегося на Софью, к двери. – А теперь мы с вами побеседуем. Филипп Иванович дал показания о том, что последнее, что он помнит – как взял чашку с кофе и пригубил напиток. В чашке был психотропный препарат, который вы туда добавили.
– Да он же вылил всё в горшок с землёй! Полиция там нашла этот несчастный кофе! – заорала Софья.
– Возможно, но вот сколько-то Соколовский отпил, и этот препарат оказал на него отравляющее воздействие так что его возвращение означает, что из всего списка отметается только обвинeниe в yбийcтвe. Причинение вреда здoрoвью, попытка шaнтaжa, – человек, на которого Соня и внимания раньше не обратила бы, что-то зачитывал, с ним разговаривал её адвокат, а Калязинова внезапно отчётливо поняла, что больше не может! Не в состоянии находиться среди всего этого!
– Это невозможная, возмутительная страна! Как тут можно жить? Я уеду! Как только всё это закончится, я уеду отсюда и никогда больше не вернусь! Пусть мать заплатит гаду-Соколовскому, чтобы он забрал заявление и сказал, что претензий не имеет, а потом я уеду! – проносились в голове мысли, рождая мечты о какой-то иной жизни, в которую она снова войдёт королевой и победительницей и в которой снова сможет шагать от цели к цели, высоко подняв голову и попирая своих жертв. Просто потому, что есть она, а есть все прочие, неважные и лишние люди.
Вот так ей хотелось верить, невзирая на то, что реальность ехидно посмеивалась за её плечом, расстилая под ноги совсем иные тропы, направляя туда, где полно своих «королев», которые готовы топтаться по окружающим, и которые никак не готовы уступить своё место Соне.
Глава 28. Медвежий рык дуэтом
Иволгин Сергей Иванович с женой Ириной и непокорной дщерью Дашкой ехал знакомиться, а если точнее, насмерть поругаться с неким типом, Дашке голову задурившим.
Со стороны личность Сергея Ивановича больше всего напоминала крайне недовольного медведя, у которого разом отнимают пасеку, реку, полную рыбы и пару гектаров малинника.
Короче, медведь был в гневе, который увеличивался, нагнетался, раздувался и был готов вот-вот излиться на виновника!
– Мирррронов… пррррридумала тоже ещё! – порыкивал Иволгин.
Даша, ничуть не впечатлённая этаким звуковым оформлением, тихонько рассказывала маме на ухо что-то интересное о Николае, чем сильно смущала отца – ему тоже очень хотелось узнать, что они там говорят, но приходилось держать лицо… то есть оскаленную морду – положение обязывает, однако.
Разумеется, и в этом был явно виновен тот самый тип, так что, счёт к Николаю Миронову всё увеличивался и увеличивался.
От Москвы до Владимирской области ехать не так чтоб очень близко… Конечно, он не выдержал, начал бухтеть и порыкивать в дороге:
– Что вообще за мужик такой, который только в тридцать пять НАЧАЛ что-то делать,
– Он и раньше делал, но сейчас нашел гениальную нишу!
– Да так уж и гениальную!
– Сам посуди – помнишь, ты ругался на мамин розовый шампунь, который вылил себе на голову, а к тебе потом французы на переговорах принюхивались?
Иволгин гневно зафыркал:
– Нашла что вспомнить! И при чём тут этот Миронов? Он что, тоже эту гадость с рррозами производит?
– Наоборот. Он похоже попал, только с ванилью и сандалом! – Даша рассказывала о том, как Николай «попал», и её папенька невольно начал проникаться к гаду сочувствием – сам он концентрированный запах ванили не любил даже больше розового аромата. А сандал вообще считал хуже средства от тараканов.
– Влип так влип! – невольно посочувствовал он вредному типу, действительно вляпавшемуся в ароматическую западню ещё сильнее, чем он сам.
– Вооот, и решил Коля, что это не дело! Вот и придумал… да я тебе сейчас понюхать дам!
Хитрая Дашка взяла с собой подарочный набор из нескольких ароматов и быстренько, пока отец не начал протестовать, открыла один из флаконов и подсунула родителю.
– Что ты мне в лицо всякой фррррххх… ммммм… – чистый прохладный и сильный запах нормального такого, настоящего и живого леса превратил салон внедорожника в лесную поляну. Личный водитель Иволгина быстренько скосил глаза и рассмотрел в зеркале заднего вида, как выглядит флакон того, что так дивно пахнет – он тоже неоднократно попадал с шампунями жены…
– Ну как? – Даша как бы невзначай вручила маме коробку с набором, зная, что та
