Медведище и его выбор - Ольга Станиславовна Назарова
– Да потому, что если мы продукцию не отгрузим, то платить мне людям зарплату будет нечем. Я так думаю, что они все будут вам очень-очень признательны! Странно, как при вашей должности вы этого не понимаете! И да… ваши действия мы обсудим в моём кабинете! Следуйте за мной!
Последующая «дружеская беседа» управляющему исключительно не понравилась, его вопли о жалобах в Трудовую инспекцию разбились об угрозу судебного иска о нанесении ущерба предприятию.
– Откуда такие берутся? И ведь в трудовой книжке всё роскошно было, и резюме ах какое, и на собеседовании вёл себя как умник. Хамелеон какой-то! – в полдвенадцатого ночи Николай наконец-то добрался до дома, на автопилоте выгулял Виня, покормил его и Тохтамышку и едва не уснул за кухонным столом, осознавая, что всё равно кого-то надо искать! Объёмы увеличиваются, сам он всё не потянет точно, а с учётом того, что у него появилась какая-то, пусть даже отдаленная перспектива личной жизни, управляющий нужен позарез! – А где его брать, а? Ну, где?
Глава 25. Персонаж второго плана
Он довольно долго готовился к этому…
–Ты трус, Костик! – печально сообщал он себе каждое утро, сжимая в руках связку ключей от чужого дома. – Трус натуральный.
И сам с собой соглашался, да… всё именно так.
Всего-то надо съездить по хорошо известному ему адресу, пройти не через центральный вход, а через служебный – на связке Филиппа есть от него ключ, подняться на самый-самый последний этаж, и…
– Смело войти, взять то, что мне нужно, и уйти. Всё! И чего ты боишься? Филиппа там нет – кто его знает, куда он делся, да, может его действительно Калязинова того… пристукнула и куда-то спрятала, откуда мне знать? Но дома его точно нет – сам на связь не выходит, свет в квартире все эти дни не включается. Костик, надо идти!
Константин Борисович был отличным агентом, знал всю актёрско-режиссёрскую тусовку, превосходно просчитывал правдоподобность слухов, вероятность финансирований, возможную успешность проектов.
Когда он стал работать с Соколовским, то осознал, что вытянул свой счастливый билет – актёр был откровенным везунчиком. И в смысле того, что ему банально везло, и в смысле того, что он вывозил на себе любой проект, даже самую провальную рекламу!
– Не пьёт, дурью не заливается, скандалов никаких не слышно… непонятно, как он это делает, но что есть, то есть. Да, странности есть – ну так кто без них-то? Да, пропадает иногда и связи с ним нет никакой, да, ни один папарацци его не отследил, да, уж скоро года четыре как исполнится… как подобрал где-то и поселил в своей кладовке сокола – тот то прилетает, то улетает, окно для него всегда открыто. Странность? Ещё бы, но он же звезда, ему того… положено звездить! Вот он и выкаблучивается как может! – уговаривал себя Костик, который на Филиппе очень и очень прилично зарабатывал.
Но… но ни уговоры, ни заработки не помогали! Он понимал, что Соколовского ненавидит!
– Филипп то, Филипп сё… паяц! – шипел Костик, отчётливо понимая, что это просто… зависть! Натуральная такая, ядовитая, едкая и горькая зависть! Ну почему Соколовский высокий и плечистый, и красивый, а он, Костик, маленький, круглый и «второй раз не глянешь»? Почему у Соколовского вьются крупные натуральные кудри, светлым золотом отливает густая шевелюра, а у Костика уже лысина в половину головы? Почему этому актёришке стоит только войти в помещение, как все девицы, словно крупинки железа, тянутся к магниту-Филиппу?
– А он, гад, ещё и в благородного играет! – шипела, роняя дымящиеся отравой капли, Костикова зависть. – Да я бы… я бы…
Костик много чего хотел бы, и даже мог – всё-таки успешный агент для молодых актрисок – это ого-го какая значимая особа.
Только вот весь смысл каких-то действий исчезал, как только Константин понимал – это просто из-за его возможностей или денег.
– А за Соколовским побежала бы как собачка, даже если бы он был простым слесарем! – добивала агента его комплексно-завидовая змея.
И самое, что обидное – так это то, что Филипп обо всём этом знал!
– Воспринимает меня как… как какое-то насекомое! – изводился Костик, растравляя рану. – Можно отмахнуться, а можно и внимание не обращать. Но терпеть такое… нет, это выше моих сил.
Вот он и не терпел, решив, что должен компенсировать вот это вот всё….
– Процент агента – это другое, это за работу! – подводил он теоретическую базу под собственные действия. – А вот ЭТО за то, что он… он меня унижает собой. Вот!
ЭТО было существенно, но не очень-то долго.
Проклятый Соколовский, как выяснилось, расчудесно умел считать, а ещё – сообразил, как добыть доказательства того, что делает его агент. Приличные такие доказательства. Многочисленные и весомые.
– Значит, так! – весело сказал он в один крайней невесёлый для Костика день. – Я не знаю, с чего ты решил, что можешь меня так круто обносить, но пора бы и разбудить твою совесть – чего-то она заспалась!
Для побудочных мероприятий была собрана целая кипа доказательств. Весомых, однозначных и тянущих на крайне солидные неприятности для Костика.
Тогда он едва выкрутился – да, пришлось вернуть все «компенсационно-унизительные добавки», которые прилипли к его рукам, а самое неприятное – осознать, что Филипп и морально его на голову выше!
Нипочем бы сам Костик на его месте не стал бы спускать такое, а Соколовский заставил вернуть честно прилипшее к ладоням, и не стал пускать убийственные для своего агента данные дальше, послушав горестные рыдания последнего, и попросту пожалев его.
– Смотри у меня! Все доказательства остаются, нет, не ной. Шантажировать я тебя ими и не собираюсь, вот ещё! Но если ты остаёшься работать, я хочу иметь гарантию того, что ты будешь это делать честно. Считаю я хорошо, сразу пойму, если опять начнёшь хитрить, но заново трудиться и доказательства собирать я не хочу, так что пущу в ход вот эти. Понял?
Костик униженно и многословно благодарил, лютой ненавистью ненавидя своего благодетеля, а потом реально работал честно – пришлось.
Работал и выжидал… нет-нет, Соколовский обещал безо всяких проблем отдать ему документы, если Костик окончательно и бесповоротно решит больше с ним не сотрудничать, но вот то-то и оно, что уйти от такой кормушки просто так Костик чисто физически не мог!
– Значит, нужно убрать из его папки с теми бумагами то, что реально для меня опасно. Там же пачки документов, но с моими подписями – десятка три. Если даже вернётся – не заметит. Так
