В начале было Слово – в конце будет Цифра - Маргарита Симоновна Симоньян

– ИЯ, это здесь откуда? – громко спросит Альфа Омега.

– Бес понятия, – ответит ИЯ.

Альфа Омега осторожно ссадит с себя испуганного ягненка, встанет, оглядится. Из кипенно-белой реки выплывет глянцевая белуха, первеница Альфа Омеги, пошлет своему создателю воздушный поцелуй. К свежеокрашенной ограде парка выбегут четырехглазая огнегривая львица и синий вол, исполненный очей, с мирно сидящим на его холке орлом цвета «восход солнца». Из нежного львиного пуза выберется детеныш, будущий грандиозный сумчатый лев [смотри QR-код], вымерший благодаря предпоследним людям. Безмятежны будут дорожки Района, вымощенные драгоценным пером птицы гуйя, последнее из которых продали еще в допотопные времена по цене особняка, а в Запретном Районе, поди ж ты, по этим перьям можно будет спокойно выгуливать австралопитеков и других домашних питомцев. Волнительные попугайчики будут мирно играть в шахматы, святая свинья беззаботно хрюкнет, – в общем, ничего подозрительного.

– Строители, видимо, крышу плохо уложили. Вот же эмбрионы нередактированные! В мире вообще есть нормальные строители? – возмутится Альфа Омега.

– Искусственное «Я» не знает ответа на этот вопрос. А значит, его не знает никто.

Отмахнувшись от ИЯ, Альфа Омега понесется на строительную площадку, поднимет голову и наконец разглядит в нанобронированной крыше Района открытый люк. Он схватит рюкзак, где всегда лежит допотопный ноутбук с кодами управления Запретным Районом, стабилизаторы на случай ЧП и фонарик на случай конца света. Одним прыжком повиснет на пассифлоре [смотри QR-код] и поползет вверх. Фиолетовые цветы пассифлоры, похожие на ядовитых медуз-корнеротов (впрочем, вполне дружелюбные), выстроятся так, чтобы Альфе Омеге было удобнее опираться на них ногами. Вдруг он ясно услышит отголосок рева внешнего мира – отчетливую автоматную очередь, знакомую Альфа Омеге по его незаконным вылазкам на изобильные свалки Автономии Демократии. Он взлетит на пассифлоре, доберется до крыши и уже почти дотянется до непонятно кем оставленного открытым люка, как вдруг у него на шее затянется лассо!

Сумчатый лев

Пассифлора

Лассо!

Прилетевшее, как и проволока, через люк с изнаночной стороны Района, из Автономии Демократии, которая когда-то называлась, Землей и там были Америка и Япония, дети и телевизоры, а теперь остались только пожары и бойни, взрывы и мусор, оспа, чума и проказа, и недавно еще налетела, сбежав из заброшенной лаборатории, совсем уже богомерзкая саранча с женскими волосами и скорпионьим хвостом – и вот туда-то неизвестно кем выпущенное лассо вытащит Альфа Омегу за шею из его сногсшибательного Района, отгороженного от остального мира рвом с кипящей смолой, построенного им, самым перспективным молодым ученым Соловков, назначенным Демократией научным руководителем Района специально для этой душеспасительной миссии.

Душеспасительной – в прямом смысле слова.

2

Ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для ваc.

Евангелие от Матфея

В Альфа Омегу плеснут талой водой с кусками грязного льда, ошметками целлофана, огрызками пластиковых коктейльных трубочек и электронных сигарет, – всего того, из чего уже несколько десятилетий состоит поверхность земли. Он очнется – и тут же пожалеет о том, что очнулся.

Во мраке ночи, которая никогда не заканчивается в Автономии Демократии, на лбу Альфа Омеги невидимо забагровеет кровь. Он вздрогнет, привязанный к ржавому, заиндевевшему люку, закашляется, вдохнув воздуха Автономии, напитанного испарениями всемирной свалки и дымом тысяч костров, на которых воскрешенные средневековые жгут ведьм.

Хлюпнет дырявое пластиковое ведро, и, привыкая ко мраку, сквозь медленно рассеивающуюся зловонную пелену Альфа Омега увидит свору человекоподобных: ободранных, оголодавших, со впалыми щеками и животами, и даже впалыми, чумазыми ягодицами, просвечивающими в прорехи лохмотьев. Один будет совершенно беззубый, у другого проказа съест уши и пальцы, у третьего глаз заплывет волдыристым герпесом от кромки волос до самого подбородка.

– Как вы сюда попали? – прохрипит Альфа Омега.

Отзовется самый мелкий из шайки, жилистый, верткий, весь в татухах и без единого зуба во рту.

– А я всегда говорю: не бзди – прорвемся! – беззубый подмигнет Альфа Омеге, кивая на какой-то парящий плот, сварганенный из раскладных пляжных шезлонгов, добытых явно на тех же свалках Автономии Демократии, где промышляет Альфа Омега. Под шезлонгами будет прилажен допотопный (в прямом смысле слова) двигатель, сверху – лопасти вертолета.

– Где топливо взяли? – закашлявшись, изумленно спросит Альфа Омега.

– Где взяли, там больше нету, – развязно скажет беззубый, открывая и закрывая свою зажигалку «Зиппо», демонстрирующую, насколько он крут – не потому, что у него есть зажигалка «Зиппо» (на свалках Автономии Демократии можно нарыть не только зажигалку, но даже ядерный реактор), а потому, что ему есть, чем ее заправлять.

– Люк-то вы как открыли? – уже чуть более уверенно прохрипит Альфа Омега. – Там же наномагнит.

– На каждый ваш наномагнит найдется наш дрын с резьбой.

Тут Альфа Омега заметит, что мелкий беззубый опирается на внушительный дрын. Беззубый смачно сплюнет, и Альфа Омега сообразит уточнить главное.

– Вы кто?

– А вот именно! Мы никто, и звать нас никак! И нет у нас ни шиша! А мы не хотим быть лошарами и терпилами! Мы хотим, как ты, фраер, – быть всем и иметь все!

Беззубый подойдет и бесцеремонно потреплет Альфа Омегу по шелковым волосам, выбившимся из-под бейсболки. Остальная шайка примется расстилать закрученную по краям клеенку и раскладывать на ней свою скудную снедь, как бы готовясь вкусить одновременно хлеба и зрелищ:

– В натуре! Мы тоже хотим! Мы хотим жить по-человечески! Мы хотим жить на Районе! Мы че, не люди?

Альфа Омега увидит, что у них на всех только один ломоть серого хлеба, одна рыжая, старая, тощая вобла и одна, много раз использованная, одноразовая тарелка.

– Ты же тут командуешь парадом. Вот скажи своему начальству, что нашел новых зачетных строителей. И мы тихо заедем на эту фильдеперсовую хату – и даже блатовать не будем! – беззубый обернется на свою шайку, с рычанием накинувшуюся на единственную воблу, и уточнит: – Особо не будем. За базар отвечаю. Как тебе такая мулька?

Альфа Омега снова прокашляется:

– Мулька замечательная. Превосходная мулька. Жалко, что не получится, – Альфа Омега покажет на свои ладони, пронзенные от кожи до кожи двумя цилиндрическими чипами. – Вы же знаете ИЯ! Оно все слышит. Как я смогу обмануть ИЯ, что вы строители, если вы не строители?

– Твои проблемы, братан, – снова сплюнет беззубый. – Отключи эту хрень. Хочешь, я ее вырублю.

– Эта хрень не вырубается. К тому же я могу прямо сейчас