Правило 24 секунд - Юля Артеева
Я приподнимаю брови:
– Ты все будешь переспрашивать?
Леля смеется, а потом вдруг резко замолкает. Пытаясь найти источник ее беспокойства, натыкаюсь взглядом на группу поддержки. Эти девчонки выбегают на паркет каждый раз в перерыв. Не знаю только, как успевают менять сценические костюмы. С другой стороны, они настолько короткие, что это, скорее всего, упрощает задачу.
– Не нравятся тебе? – киваю в сторону девочек.
– Почему же, – саркастично отзывается Оля, – обожаю. Наши давалочки.
Приоткрыв рот, я заливаюсь краской. Шикаю:
– Ты чего?! Так же нельзя.
– Еще на пару игр сходишь, и я посмотрю, как ты их называть будешь, – улыбается криво, на один бок.
– Я, может, больше и не приду.
– Ага.
– Не приду, – упрямо повторяю я.
Леля смеется и хлопает меня по колену. Говорит:
– Ладно. Как хочешь. Но, кажется, твой брат в полном восторге.
Я смотрю на Егора, который в дриблинге пытается обойти Наумова. Тот поддается так умело, что мелкий наверняка этого почти не замечает. Вырываясь под кольцо, брат кидает мяч и тут же вскидывает руки в победном жесте.
Кричит:
– Кто тут папочка?!
Гордый хохочет, упираясь ладонями себе чуть выше коленей. Откидывая челку на бок, смотрит на Егора с какой-то странной эмоцией. Как будто бы это искренняя симпатия. Я думала, что он просто хочет произвести на меня впечатление, но сейчас понимаю, что нет.
– А у ребят только одна сестра? – спрашиваю.
– Да, Алиска старшая, если ты к этому. Младших у них нет.
– Даже странно… То есть, – путаюсь, пытаясь подобрать слова, – они как-то хорошо ладят с детьми. Оба.
Леля снова закусывает губу и отвечает тихо:
– У них был очень хороший отец. Наверное, это классная ролевая модель.
– Лель, а сколько тебе лет? – поймав ее взгляд, поспешно добавляю, – просто любопытно.
– Двадцать. Ну, почти, – она разводит руками, – просто привыкаю к новой цифре. Пока девятнадцать.
– Алисе тоже?
– Не, ей двадцать два, – отвечает Оля, а потом неприязненно поджимает губы.
И причина, конечно, не в теме разговора. А в том, что на паркет выходит группа поддержки, и я вижу, как Гордей подхватывает мяч и обнимает моего брата за плечо, подталкивая в нашу сторону.
Егор, раскрасневшийся и довольный, падает на свой стул. Убирает мокрые волосы ото лба, и я невольно улыбаюсь, глядя в его лицо. Он действительно в полном восторге от происходящего. И я очень за него рада. Участь средних в многодетной семье едва ли завиднее роли старших. А он еще в таком сложном возрасте… Здорово, если его энергия будет направлена в правильное русло. Правда, Наумовым, кажется, и это не помогло.
Гордей подходит следом и наклоняется ко мне. Его лицо непозволительно близко. Так близко, что я из реальности выпадаю. Только эти сумасшедшие карие глаза вижу. Откуда в них столько силы?
– Все хорошо? – спрашивает он.
– Да.
– Не скучаешь?
– Нет.
– Рыжик, ты очень немногословна, – он смотрит в сторону, туда, откуда выходит в зал «Черная база», – поцелуешь на удачу?
– Что?
– В щеку. Поцелуешь?
Смотрю на его ресницы. Какие-то яркие. До самых кончиков. Гордей поворачивает голову, подставляя щеку, и я, почти себя не контролируя, подаюсь вперед. Коротко касаюсь губами его кожи. Испуганно отстраняюсь, в шоке от собственных действий.
А он тут же разгибается и уходит со своими на скамейку.
Поцеловала. Опять сама. И меня никто не заставлял.
От нахлынувших эмоций зажмуриваюсь. Ну конечно! Ты влюбленная идиотка, тебя даже просить не нужно!
Потеряв контроль, роняю лицо в ладони, а потом тут же убираю руки. Нужно собраться. Я со всем разберусь. Все будет в порядке.
Хлопаю в ладоши, потому что Егор опять подлетает со стула и яростно аплодирует. Дожить бы только до конца игры.
И мне действительно удается держаться. Ровно до того момента, как тренер указывает рукой на Гордея, а потом себе за спину, на площадку. Голос, оповещающий о замене, гремит на всю арену.
– А сколько осталось до конца? – наклоняюсь к Леле.
– Тридцать секунд.
– Зачем он его выпускает?
Девушка снова задумчиво закусывает губу, глядя на то, как Гордый скидывает футболку и остается в форменной майке с надписью на спине «Наумов Г.».
Потом уверенно говорит:
– Дед знает, что делает. Может, дает попробовать баскет?
– Чтобы напомнить? – хмурюсь я.
– Типа того.
Но большая часть оставшегося времени уходит на атаку соперников. По очкам они проигрывают, но сдаваться явно не собираются. От этих тридцати секунд ничего не зависит, и я не знаю, как себя должен чувствовать Гордей, выходя в самом конце, когда он уже ничего не может изменить.
Но потом я вижу, как Ефим выигрывает подбор под своим кольцом и тут же скидывает мяч брату. Смотрю на большой экран – семь секунд. Гордей ловко принимает подачу, обходит одного соперника, останавливается напротив другого, стучит об пол, потом в каком-то маневре убирает мяч под себя, подставляя спину, и, развернувшись, кидает почти с середины поля.
Затаив дыхание, прослеживаю за траекторией. И, когда он практически в тишине попадает ровно в кольцо, начинаю визжать.
– Трешка! Сумасшедшая трешка! – орет Егор рядом со мной.
Леля смеется, громко аплодируя:
– Хорош! Лучший шутер!
Я закрываю рот обеими руками, одновременно в восторге от эмоций и в ужасе от них же. А когда об окончании матча заявляет сирена, Гордый бросается к нам и сносит несколько стульев, заключая меня в объятия.
Зажмуриваюсь, обхватывая его за шею. И чувствую в этот момент безграничное счастье.
Глава 23
Гордей
Забираю сумку со своего места и иду к выходу.
– Гордый!
– А?
Кирич подходит и кладет ладонь мне на плечо:
– Куда топишь? Отметим?
– Девушка ждет.
– Твоя? Я так много пропустил?
Ефим ржет, швыряет в Кирилла полотенцем. Говорит:
– Он на финишной прямой, не сбивай.
– Заткнись, будь добр, – цежу, сощурившись.
– А, так все серьезно? Вопросов нет, – брат пожимает плечами и вдевает в нос кольцо.
Я поправляю сумку и говорю:
– Наберу, как освобожусь. Вы прям заряжены тусить?
– Да, честно говоря, не прям уж заряжены. Просто давно не виделись, – Овчинников натягивает свежую футболку и взъерошивает свои светлые волосы.
Смотрит на меня прямо, без упрека или какой-то другой эмоции. Люблю этого парня за то, что он самый прямолинейный человек в мире. Всегда говорит ровно то, что думает.
– Я че-то не очень в настроении, – отвечаю ему и киваю на брата, – этот, готов поспорить, тоже.
Фим молча демонстрирует мне средний палец, и я хмыкаю.
Говорю:
– Можем завтра вечером встретиться, норм?
– Норм.
– Норм, – кивает Ефим и едко добавляет, – с тобой, правда, дома еще придется
