Кафе на острове Сен-Луи. Родственные души всегда находят друг друга - Сабрина Филипп
А потом спросил, не хочу ли я есть. И чтобы продлить этот момент как можно дольше, я ответила утвердительно.
– Я совершенно не знаю Париж. Куда пойдем? – спросил он с детской непосредственностью.
– Не знаю… Есть один ресторан недалеко от площади Бастилии, мне не нравится слишком яркий свет, – ответила я.
– Запомню. Пойдем.
Поскольку старый лифт поднимался медленно, мы спустились по лестнице. Оказавшись на улице, он взмахом руки остановил такси, и мы сели в машину, смеясь. Даже не знаю почему.
Говорили и говорили. Обогащали друг друга словами и мыслями. Его ум и интеллект поражали меня. Но, что более странно, мне казалось, будто мой собственный разум тоже пробуждается с каждым его словом. Я обнаружила в себе талант оратора, склонность к философствованию, чего раньше не замечала. Меня изумляла уместность и глубина моих ответов, я никогда не чувствовала себя такой проницательной и сообразительной. Чем больше проходило часов, тем сильнее действовала магия. Какое невероятно счастье, когда тебя понимают с первого слова и ты понимаешь другого так легко и естественно. Все, от расположения камней на булыжной мостовой до теорий Паскаля, – все это понималось нами на инстинктивном уровне.
Мы добрались до ресторана. Ужинали, сидя рядом в полутьме.
Мимо прошел пожилой мужчина с охапкой белых роз. Он купил розу и подарил мне. Храню до сих пор.
– Я дам тебе свой номер телефона, – сказал он, доставая перьевую ручку.
Протянул мне маленькую бумажку. Я оторвала пустую половинку, записала на ней свой и отдала ему.
– Ты смотришь так, будто влюблена в меня, – произнес он.
– Как ты хочешь, чтобы я на тебя смотрела?
– Именно так.
Он наклонился и поцеловал меня. Его губы едва коснулись моих, буквально на мгновение. От этого невесомого, но такого яркого сближения у меня бешено закружилась голова. И мы встали».
Морщины на ее лице разгладились. Блеск лучезарных глаз говорил о том вечере больше, чем любые слова.
11
Поле возможностей
Душа потерянная,
Души половина,
Душа призванная…
«Мы шагали сквозь ночь, я больше не проронила ни слова. Он шел рядом. Я держала в руках белую розу как материальное доказательство его присутствия. Он сказал: “Убывающая луна – это хороший знак”. Я не ответила. У меня перехватывало дыхание при каждом шаге, а сердце учащенно билось с каждым его вдохом. Мы шли дальше, он шел за мной, ко мне. Мне было нужно одно: чтобы он не прекращал идти, дышать им, прикасаться к нему, чтобы он не оказался сном. Я боялась, что это видение рассеется от одного моего взгляда или слова… Поэтому шла молча. Он здесь, он рядом, наконец-то.
Я толкнула дверь подъезда, мы поднялись по лестнице. Открыла дверь квартиры. Он был там, позади меня. Вошел. Я не зажгла свет и в полной темноте почувствовала его руки на своем животе, его дыхание на своей шее.
Затем он снял свои “жокейские” ботинки, тяжелые черные ботинки. Наклонил кудрявую голову, посмотрел на меня и, не говоря ни слова, ушел в ванную. В душе зажурчала вода, и я представила, как его взгляд скользил по моим пузырькам и флаконам духов, пока он раздевался. Какое неожиданное счастье знать, что его глаза смотрят на то же, что и мои каждое утро. Я думала, как они задерживаются на этикетках, закрываются под струями теплой воды. И его тело, обнаженное, сейчас там, где мое собственное обнаженное тело стоит каждый день…
Я была так взбудоражена, что не могла пошевелиться. Потом пошла в свою комнату, включила прикроватный светильник и тоже разделась. Скользнула под одеяло, слушая журчание воды совсем рядом. Я подумала: неужели это правда, это происходит на самом деле, здесь и сейчас? Шум воды стих, и он вышел из душа с полотенцем на бедрах. Выключил свет. Мы погрузились в темноту.
Я почувствовала, как он подошел к кровати и лег рядом со мной. Обнял меня. И вот наконец, наконец-то я смогла запустить пальцы в его темные кудри, дышать им, дышать так глубоко, прикоснуться к ласкающим меня рукам, поцеловать его лицо, его глаза. Он провел рукой по моим светлым волосам, сплел свои пальцы с моими. Я чувствовала губами его губы, язык и снова его дыхание на моей шее. Его запах, такой знакомый, такой яркий. Его тело словно смычок, мое будто скрипка, и мы исполняли самую восхитительную на свете музыку. Снова и снова тонуть пальцами в его волосах. Дышать его телом, чувствовать прикосновения рук, искать их, находить, целовать, ощущать его губы на моей груди, бедрах. А потом наши тела превратились в бесполезные, слившееся воедино куски плоти. Из глубины души воспарило удовольствие, на смену которому пришло не поддающееся описанию наслаждение, ощущение неслыханной легкости. Мне казалось, я парю над простынями, а тело перестало существовать. Мы не занимались любовью, просто были сама любовь. Всю ночь напролет мы тонули в пьянящем дурмане друг друга. Мы не сомкнули глаз».
– Вы не поняли, правда?
От каждого слова у меня перехватывало дыхание. Я представляла ее моложе, стройнее, не видела ничего, кроме двух тел, их обнаженных тел, а она вдруг заговорила о чем-то совершенно другом.
– Эта ночь была самой прекрасной в моей жизни. Я подарила ему свою душу, выплеснула на него с кончиков пальцев всю накопившуюся во мне любовь. Той ночью он взял не мое тело, понимаете, а мою душу, хотя она и так давно принадлежала ему… Вы никогда не любили всей душой, правда?
У меня не нашлось, что ответить, и по сути, это было подтверждением ее слов. Я любила мужа, по крайней мере, мне так казалось. О чем и сказала.
– Вы так думаете? – Она улыбнулась. – Мы сейчас говорим не об этом. Занимаясь любовью, вы ищете удовольствия, так ведь? Физического? И если другой человек вам его дарит, вы начинаете испытывать к нему какие-то чувства, я не ошибаюсь?
Она не ошибалась.
– Искомое вами наслаждение не наполняет вас, потому что в нем не участвует душа, ей там нет места. В этом случае удовольствие не более чем приманка. Его никогда не будет достаточно. Можно сколько угодно менять любовников, но вы всегда будете чувствовать пустоту, эту звенящую пустоту и одиночество. Именно одиночество заставляет вас после любовных утех
