Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин
— Почему — и я? — не понял Андрей.
— Да что-то больно много вас сегодня собралось.
— А что поделаешь — погода, — развел руками Андрей.
Она достала из стола небольшую тарелочку, на которой лежало печенье, с хрустом надкусила одну печенюшку и, чмокнув губами, отпила из стакана чаю. Затем подняла глаза на пилота и спросила:
— Когда назад полетите?
— Пока не знаю. Дай Бог добраться завтра до Андреевского. А что? — он посмотрел на заведующую гостиницей, которая снова размешивала ложечкой чай в стакане.
— Мне кое-что из области привезти надо, — ответила она. — Как полетите, скажи. Я позвоню, вам принесут прямо в гостиницу. Вы ведь ночуете в городе?
— Да, в городе, — ответил Андрей.
— А это кто с тобой? Жена, что ли? — с ехидной ухмылкой кивнула в сторону Тани заведующая.
— Родственница, — не дав Тане раскрыть рот, ответил Андрей. — Ее тоже надо устроить.
— Да уж вижу, — заведующая достала из стола два ключа. — Ей придется ночевать с двумя соседками, — она кивнула в сторону Тани, — а вас с Василием Ивановичем я устрою в отдельный номер.
Она протянула ключи и бланки, которые нужно было заполнить.
Когда Таня брала ключ, заведующая не смотрела, а ощупывала ее глазами. Таким взглядом оценивают вещи, и Таня поняла, что она не поверила Андрею. Ее глаза словно говорили: «Знаем мы, что делают с такими родственницами, как только закрывается дверь номера». Таня почувствовала, как от стыда начало пылать лицо.
— Какая я вам родственница? — гневно бросила она Андрею, когда они вышли в коридор. — Зачем вы солгали? Я бы устроилась и по своему командировочному удостоверению.
— А вот могу спорить, что нет, — спокойно ответил Андрей. — Заведующая сказала бы, что свободных мест нет, и никто бы ей ничего не сделал. Она очень не любит газетчиков.
— Да уж вижу, — сказала Таня. — Такая из своей должности выжимает все что можно. А с газетчика что возьмешь?
— Вот именно, — согласился Андрей. — Сейчас все построено на принципе: ты мне, я — тебе. Без этого шагу не ступишь. Чиновника кормит не зарплата, а должность. Слышала анекдот о том, как Брежнев приезжал в грузинский колхоз?
— Может, и слышала, — сказала Таня все еще сердитым тоном. — Напомни.
— Приехал Брежнев в грузинский колхоз. Там устроили застолье. Тамада произнес тост: «Давайте выпьем за нашего высокоуважаемого гостя. Но не как за Генерального секретаря — за это он получает зарплату. Не как за председателя Президиума Верховного Совета СССР. За это он тоже получает зарплату. Не как за маршала Советского Союза и председателя Совета обороны. И за это он получает зарплату. А как за человека, который первым понял, что в наше время на одну зарплату не проживешь».
— Не смешно, — сказала Таня.
— На шутки не обижаются, — произнес Андрей. — Но в каждой шутке есть доля правды. Иногда горькой.
Татьяна посмотрела на своего спутника долгим внимательным взглядом. Взгляд этот, если его можно было бы расслоить, как радугу, означал многое. В нем были и догадки, и вопросы, не было только ответа. Татьяна была молода и красива, поэтому ей старался понравиться не один. В ранней юности она не могла отличать собственные рассуждения человека от заемных, потому что умозаключения черпала из книг и любое умное слово вызывало у нее восхищение. В студенческие годы, когда книжные впечатления стали заменяться житейским опытом, она постепенно постигла необходимую истину: о людях надо судить не с налета, а по проникновению.
Долгий взгляд, которым она одарила Андрея, озарения не принес, и она, пожалуй, обманывая саму себя, решила: «Чего это я стараюсь? Какое мне дело до того, что он за человек? Сегодня мы встретились, завтра расстанемся и больше не увидимся никогда».
Подведя Татьяну к номеру четырнадцатому, Андрей отомкнул замок, распахнул дверь. Внутрь заходить не стал, посторонившись, подождал, пока она пройдет в комнату, и после некоторой заминки спросил:
— Может, поужинаем вместе? Есть все равно надо будет. Здешняя столовка с семи вечера работает как ресторан...
Татьяна повернулась к нему. Ей хотелось понять, почему он решил пригласить ее на ужин. Скрасить вечерний холостяцкий досуг или завязать серьезные отношения? Но о каких отношениях могла быть речь, если он знал, что она летит в Андреевское всего лишь в командировку? Пробудет там неделю, ну две, и навсегда исчезнет из его поля зрения. Поэтому сказала:
— Спасибо за приглашение, но мне сегодня не до ужина. Если сказать честно, я после полета чувствую себя так, словно меня только что вытащили из бетономешалки.
Татьяна говорила правду. Она действительно чувствовала себя неважно, и самым большим ее желанием было лечь в постель. Но Андрей понял это по-другому. Ему показалось, что Татьяна обиделась на него.
— Я ведь не ради себя солгал заведующей. Ради вас...
— Я вам благодарна за койку в гостинице, — не дала ему договорить Татьяна. — Честное слово... Но я, правда, устала. И потом, надо собраться с мыслями. Мы ведь еще не расстаемся. Завтра нам опять лететь вместе.
Она говорила так искренне, ее глаза смотрели на него с такой теплотой, что не поверить ей было невозможно.
— А в Андреевском вы со мной поужинать не откажетесь? — спросил он.
— В Андреевском — нет, — Таня засмеялась — Ну и настойчивый же вы...
— Может, это мой единственный шанс, — сказал Андрей и, опустив голову, закрыл дверь.
В комнате было сумрачно. Татьяна сняла пальто, подошла к свободной кровати, положила на одеяло сумочку. Достала из нее зеркальце, посмотрелась, поправила волосы. Затем села на кровать, сняла сапоги. И до того ей не захотелось вставать, что она даже не стала разбирать постель, легла, накинула край одеяла на ноги и, закрывая глаза, почувствовала, что проваливается в глубокий сон.
Когда она вновь открыла глаза, сквозь окно едва пробивался мутный свет уходящего дня. Вставать не хотелось. Она лежала, глядя в сумеречное окно, и приходила в себя. В детстве она любила подолгу лежать в кровати и мечтать о чем-нибудь. Сейчас думала о том, правильно ли поступила, отказавшись ужинать с Андреем. Но ни к какому выводу так и не пришла.
Полежав еще немного, Таня встала и решила пройтись по поселку. Надо было начинать хотя бы шапочное знакомство с Севером,
