Дневник полкового священника. 1904-1906 гг. Из времен Русско-японской войны - Митрофан Сребрянский

Как неверно представляют в России наше здешнее положение, сужу по письмам. Пишут, что мы отступили, что нас разбили. Неправда то и другое: уступили несколько верст передовых позиций, отбили все атаки японцев и ничего не отдали из крепко занятого нами. Я считаю последние битвы нашей великой нравственной победой. Японцы хотели нас отбросить за Мукден и разделить нашу армию, но их воля потерпела полную неудачу. Недаром, как говорят, после этих последних битв японцы кричат нам из окопов:

– «Русские! Долго ли вы еще будете мучить нас?»

Это что-то не похоже на победный клик. Ну, а дальше, что Бог даст.

25 октября

Удивительно резко изменилась погода. Сегодня совершенно тепло, так что, отправившись утром гулять к станции Суютунь в теплом подряснике, я с трудом добрел назад: так жарко.

Около станции оживление. Тысячи солдат строят дорогу шириной в 50 аршин на протяжении всего фронта, чтобы во время предстоящего сражения свободнее было передвигать резервы в разные пункты.

Я нарочно постоял, понаблюдал. Оживление полное, уныния нигде, везде смех, шутки, прибаутки. А шутят-то кто? Бородачи, в большинстве семейные; уж, кажется, им бы нос повесить! Ан, нет. Вы в России больше предаетесь унынию, нежели мы здесь. Стыдно!

Куда ни оглянешься, – море людей, и все военные. Теперь, кажется, когда увижу штатского или женщину в модном костюме, то удивлению не будет конца. Сегодня, рассказывали, прошел около линии железной дороги какой-то пожилой господин в штатском пальто и шляпе; так ведь останавливались, оглядывались на него, и всё спрашивали, что это за человек.

С двух часов дня у нас необычайное оживление и торжество: пришли подарки от ее величества государыни императрицы Александры Феодоровны. Из офицеров и чиновников каждый получил 1/2 ф. чаю, 2 ф. сахару, 1/4 ф. кофе или табака, клюквенный экстракт, фланелевые рубашку и кальсоны, 2 пары чулок, 3 носовых платка, кусок мыла, коробку печенья, конверты, бумагу, карандаш, лимонную кислоту, кусок марли. Каждый солдат получил 1/4 ф. чаю, 1 ф. сахару, рубаху, кальсоны, кисет, портянки, платки, мыло, бумагу, конверты, карандаш, крючки, пуговицы, наперсток, нитки, подсолнухи или табак, нож. Кроме того от ее высочества великой княгини Елисаветы Феодоровны наши солдаты[50] получили табак, огниво, мыло, спички и лекарства.

Нужно было видеть восторг всех чинов армии, тронутых вниманием царицы и великой княгини. Искреннее «ура!» гремело везде и русское сердечное «спасибо» неслось царственным заботницам нашим.

В этот же день интендантство прислало каждому солдату китайскую ватную куртку и ватные чулки.

Одним словом, жить и воевать можно. Вот вы там мрачно настроены. По-вашему, мало успеха у нас, и вы в отчаянии. А наши солдатики иначе рассуждают:

– «Когда добивать его (японца) пойдем?», – весело спрашивают они.

Нашим полком очень довольны все начальники: он служит всему корпусу и другим; держа связь, постоянно производит разведки для 35-й и 3-й пехотных дивизий и артиллерийских бригад. Во время самих сражений наши эскадроны производят усиленные разведки, под огнем развозят приказания, открывают японские батареи, доставляя таким образом отличные сведения войскам и артиллерии. Особенно отличились наши эскадроны в последних сражениях, так что представлено очень много к награждению георгиевскими крестами, да уже есть 18 георгиевских кавалеров.

Сейчас пришла радостная весть: считавшийся убитым 15 августа рядовой 6-го эскадрона нашего полка Раскопатин, оказалось, взят был в плен, бежал и после страшных мытарств сегодня добрался, наконец, до наших позиций; он скоро прибудет в полк. Подробности напишу, когда расспрошу его самого.

Все только себя мы любим критиковать: все только у нас нехорошо, а у других лучше. А вот как присмотришься получше к японцам, то и оказывается, что и у них далеко не все обстоит благополучно: из нашего плена не убежишь, а из японского уже сколько прибежало. После «Путиловской» сопки японцы так разбежались, что в тылу нашей армии ловили их потом.

26 октября

Погода еще лучше, и я, грешный, целый день почти провел на воздухе. Когда выпадет еще такой мирный, светлый и теплый день? Завтра думаю поехать в деревню Тадзеин и отслужить в эскадронах св. литургию.

27 и 28 октября

Вчера, только мы улеглись, как вдруг поднялась орудийная пальба и ружейная «трещотка» на протяжении всей 35-й дивизии. Японцы сделали нападение, но жестоко поплатились. Наши выдержали себя: сначала не стреляли, а, как только японцы вылезли из окопов, то они и открыли стрельбу залпами. Все атаки отбили, и неприятель до утра убирал своих убитых и раненых.

В 9 часов я приехал с церковью в Тадзеин. Пришли солдаты помогать ставить ее. Один говорит мне:

– «Ну, батюшка, и насмотрелся же я сегодня страстей. С разъездом выехали мы рано утром и видели поле, покрытое японскими трупами. Почти все раздеты; у многих окоченелые руки подняты вверх: просто ужас!»

В 10 часов началась св. литургия. Был ветерок. Рядом стреляли наши батареи; канонада была порядочная. Проповедь говорил на ту же тему, что у себя в воскресенье. Вместо концерта велел пропеть «Воскресни, Боже, суди земли» и «Ангел вопияше». Сознаю, что это несвоевременно по уставу церковному. Но здесь, когда страдания и смерть кругом, перед глазами, и притом каждый ожидает, что, быть может, сегодня же или даже сейчас придет и его страшный час смертный, напряжение нервов и туга сердечная таковы, что невольно смущается и мужественная душа. Вот здесь-то услышать радостную песнь: «Твой (Богомати) Сын воскресе тридневен от гроба и мертвыя воздвигнувый: людие, веселитеся» необычайно утешительно. Что же, если и умрем сегодня? Ведь воскрес Спаситель наш и мертвых воскресит; значит, и нас. Так с веселием духовным, радостно встретим смерть, если угодно Господу ее послать нам! На это я и в проповеди указал. Приходит даже мысль петь на общей молитве «Христос воскресе».

Если я согрешил этим нарушением устава церковного, то заранее усердно прошу Св. Церковь, которую я чту и в послушании которой пребыть до конца жизни считаю своим долгом и счастьем, простить меня. Ведь среди этих скорбей военного времени хочется все сделать, чтобы только доставить воинам возможно большее утешение, ободрение; они ведь тоже люди немощные. Под влиянием чрезвычайных обстоятельств энергия духовная расходуется быстро. Значит, быстро всеми мерами нужно стараться и пополнять ее.

Насколько религия