Собиратель историй - Иви Вудс
Глава 6
Дневник Анны
2 января 1911 года
— Излишним будет говорить это, Анна, но мы ожидаем, что ты наилучшим образом проявишь себя в работе с мистером Крауссом, — сказала мама. Я сидела, согреваясь теплом от камина, а она расчесывала мои влажные волосы. Весь вечер я намывалась, приводила себя в порядок и отглаживала свой лучший наряд. Отца и братьев дома не было: они помогали семейству Лениханов, у которых отелилась корова.
— Не думай, что я легкомысленно дала согласие. Да, многие скажут, что это не вполне прилично, но я знаю свою дочь, а еще навела справки о мистере Крауссе. Мы получили прекрасные рекомендации в отношении него от доктора Дугласа Хайда, уважаемого жителя Роскоммона[8] и президента Гэльской лиги. Его слова убедили меня и твоего отца, что намерения этого молодого человека благородны.
— Мама, право слово, я же не замуж за него собираюсь! — воскликнула я, но она стукнула меня щеткой для волос.
— Ты умная девочка, Анна, — строго сказала она, — и я хочу, чтобы ты извлекла из этой ситуации всю возможную выгоду.
— Из болтовни с соседями? Да я каждый день это делаю. — Я пожала плечами.
— А я не о них тебе говорю. Мистер Краусс — очень умный человек, и ты можешь многому у него научиться. Никогда не знаешь, что ждет впереди. — Она снова принялась расчесывать мои волосы, напевая что-то под нос.
Я не была уверена, что мне понравилось то, как это прозвучало, — будто мама хочет, чтобы я уехала из Торнвуда в большой ужасный мир. Я чувствовала себя птенцом, которого выталкивает из гнезда мать, — и не могла сказать, нравится ли мне это, знаю ли я, как летать.
Торнвуд — мое королевство, наш маленький дом — мой замок, а пейзаж напоминает о моем детстве. Я живу так близко к природе и ощущаю себя ее частью, как река или облака, проплывающие над головой. Каждый сезон мы меняемся вместе, преображаемся, оставаясь верными себе. Я могу предсказывать погоду в наших краях так же легко, как перепады собственного настроения. Покинуть Торнвуд для меня все равно что расстаться с частью себя.
Мы начали наше исследование в первый день нового года. Мистер Краусс пробудет у нас всего несколько недель, поэтому нельзя терять времени. Я, конечно, встала до рассвета, чтобы подоить Бетси, выпустить гусей, а еще организовала свежий пирог из содового хлеба, добавив в него фруктов. В этом прелесть Рождества: даже после праздника всегда остается что-нибудь для сладкоежек. На улице было морозно, так что я надела две пары шерстяных носков и взяла перчатки, которые тетя прислала мне из Дублина. А еще теплую модную шапку — я связала ее сама из темно-зеленой пряжи цвета мха, что растет на берегу озера. Сидя за кухонным столом и допивая чай в тишине (родители и братья еще не проснулись), я пыталась успокоить бабочек, порхавших у меня в животе. Само собой, я была в восторге от мысли о работе с мистером Крауссом, но возможность увидеть Милли — вот от чего мое сердце билось как сумасшедшее. Я ни словом не обмолвилась о моих надеждах маме или отцу. Не хотела ворошить прошлое.
Когда в дверь постучали, я вздрогнула, глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и отправилась открывать.
— Надеюсь, я не слишком рано, — поприветствовал меня мистер Краусс, как всегда выговаривая слова с этим своим удивительно выразительным акцентом.
— Конечно нет, мистер Краусс, я уже пару часов как встала, — бодро ответила я, закрывая дверь, а потом выкатила из-за угла мамин велосипед. Он блестел, будто совсем новый.
— Рождественский подарок? — поинтересовался мистер Краусс.
— О нет, велосипед принадлежит маме. Она редко на нем ездит, потому что не очень умеет.
— Понятно. То есть она только учится?
— Ей больше нравится катить его рядом по пути в магазин, — ответила я, и мы оба неловко заулыбались.
Наш пес Джет, в последнее время предпочитающий отлынивать от своих прямых обязанностей, залаял, когда мы с мистером Крауссом прошли по дорожке мимо него.
— Джет! Что за дела! Лаять на незнакомца, когда он уже и без того уходит? — крикнула я, и пес завилял хвостом. По виду он походит на большой комок жесткой шерсти, и хоть он не идеален, но все равно важный член нашей семьи.
— Итак, как мы будем обращаться друг к другу? Когда я слышу «мистер Краусс», мне кажется, что за спиной у меня стоит отец, а «мистер Гриффин-Краусс» совсем уж невозможно выговорить… Как насчет «Гарольд»?
— Не уверена, что это прилично, — возразила я, залезая на велосипед. — Вы ведь старше меня.
— Вы говорите так, будто я старик, хотя мне всего двадцать четыре, — добродушно заметил мистер Краусс.
— Ох! Я думала, вам куда больше лет… то есть я хотела сказать…
— Что ж, решено — Гарольд и Анна, — весело заключил он и надавил на педали. Мы покатили в сторону деревни.
День обещал быть пасмурным, от тяжелых капель тумана и росы паутина тут и там поблескивала, как бриллиантовое колье. Мы ехали и немного разговаривали, чтобы сгладить неловкость, — в основном о погоде. Еще мистер Краусс — то есть Гарольд — задавал много вопросов об истории этих мест. Я подумала, что будет логично сперва показать ему деревню, познакомить с важными членами нашего сообщества: с Нелли О’Халлоран, которая работает на почте, с отцом Питером, со школьным учителем мистером Финнеганом. Однако мы не успели даже въехать в деревню, потому что внимание Гарольда привлек Торнвуд-хаус, и он, заскрипев тормозами, остановил велосипед.
— По пути сюда в поезде мне рассказывали про это место, — сказал он. Глаза у него блестели от нетерпения услышать нечто новое или, правильнее сказать, нечто очень древнее. — Здесь была крепость фейри?
— Не крепость, нет. Дерево. На самом деле это довольно печальная история, — начала я, достав платок и утерев нос. — Мама мне не рассказывала, но как-то раз я подслушала ее разговор с нашей соседкой Грейси. Взрослые вечно думают, что если будут шептаться, то дети не услышат, но именно в этот момент их слушают внимательнее всего! — Я
