На пороге великой смуты - Александр Владимирович Чиненков
– Прохор Бурнов первым пойдёт, – посмотрев на казака, сказал Анжели, как только Жёлудев насупился и замолчал. – За ним все остальные. Заберёте бочонки – и обратно. Ничего сложного.
– А ежели нас там хозяева поджидают? – засомневался другой казак, Иван Зуев. – Что тогда делать прикажете?
– Лупи по башке чем попало, – ответил Флоран. – Все, кто в подвале том окажутся, – все враги государевы!
Отрядив пять казаков на охрану входа и выхода из дома, Анжели вложил в руки Прокопа Жёлудева тяжёлую кувалду:
– Ступай вниз и не сумлевайся. Пробьёшь проход, нас позовёшь.
Как только Жёлудев спустился в подвал, оттуда сразу же послышался стук кувалды о каменную кладку. Спустя четверть часа раскрасневшийся Прокоп вышел из подвала.
– Всё, готово зараз, – сказал он, с трудом переводя дыхание. – Стену разломал, пожалуйте.
Анжели сразу же вскочил со стула:
– Ступайте с Богом, казаки! Помоги, Господи, чтоб всё обошлось без кровопролития! Ох, как бы мне насилия не хотелось!
– Да свершится воля Божья! – добавил Флоран с видом святого.
Первым в подвал спустился Прохор Бурнов. За ним остальные казаки. Флоран двинулся было за ними, но его остановил Анжели:
– А ты куда поперся, ишак безмозглый? Думаешь, без тебя не справятся?
– Ах да, – ухмыльнулся Флоран. – На бойню, если такова ожидает, мы ещё поспеем.
* * *
Граф и его слуги затаились на лестнице в полной темноте. Двое присели в углах с оружием наготове. Им было приказано по сигналу загородить проход и лишить незваных гостей возможности выбраться обратно. По замыслу Александра Прокофьевича «мышеловка» должна будет захлопнуться сразу, как только «мыши» окажутся в ней все до одной.
Граф и его люди взвели курки пистолетов сразу, как только несколько крупных камней отвалилось от стены и с грохотом упало на пол. В подвале к запаху затхлости прибавился запах пыли.
Удары продолжали сотрясать стену, камни выпадали, и вскоре в стене образовался проход, через который вполне мог протиснуться человек даже крупного телосложения.
«Гости» не заставили себя долго ждать. Вскоре один из них протиснулся в проход со свечою в руке. Казак осмотрелся, но, не заметив ничего подозрительного, двинулся вперёд.
Следом в подвал пожаловал и второй «гость», за ним третий, четвёртый… Вскоре более десятка человек заполнили помещение. У всех в руках горели свечи, но света было недостаточно, чтобы осветить весь подвал и увидеть графа с его людьми. Хотя один из вошедших поднял свечу выше и шагнул в сторону лестницы, видимо, желая осмотреть её.
Александр Прокофьевич напрягся. Рубаха прилипла к телу, а руки до боли сжали рукоятки пистолетов. Еще мгновение, и он не раздумывая выстрелил бы в приближающегося казака, но… Тот неожиданно остановился, развернулся и шагнул в обратном направлении.
– Эй, казаки, – послышался осторожный приглушённый голос от дверей камер. – Бочонки на месте. Берём все зараз и уходим!
Эти слова, вопреки желанию говорившего, и послужили сигналом к действию для графа и его людей.
Александр Прокофьевич вскочил со ступеньки, на которой сидел, и выстрелил в потолок. Кроме тех, кто уже вошёл в подвал, ждать было больше некого. Есть ли среди них французы или нет, выяснить было невозможно, а потому…
– А ну сдавайтесь, черти бородатые! – крикнул граф, видя, как таившиеся по углам слуги загородили собою проход.
Не ожидавшие засады «гости» замерли. Но они быстро справились с лёгким шоком и загасили свечи. Подвал погрузился в мрак.
– Это вас не спасёт! – загремел граф. – Даже если мы будем стрелять наугад, всё равно положим всех до единого!
– А не закрыть ли тебе рот, вражина? – крикнул кто-то. Послышался звон извлекаемого из ножен оружия.
«Они не сдадутся!» – подумал Александр Прокофьевич и, не дожидаясь нападения, первым выстрелил в темноту.
– Слуги, вперёд! – крикнул он, выхватывая из-за пояса ещё пистолет. – Убивайте собак. Не давайте им пощады!
Над головой графа грянул залп. Это разом выстрелили сидевшие за ним на верхних ступенях лестницы слуги.
– О Хосподи, подсоби! О Хосподи Исуси, спаси нас! – вопили расстреливаемые в подвале казаки.
Раненые стонали и скрежетали зубами. Кто-то, упав на колени и воздев кверху руки, возносил молитвы к Богу. Кулаками, рукоятками пистолетов, бранью и проклятиям слуги графа прижимали несчастных к распахнутым дверям камер, в одной из которых когда-то был заточен кузнец Архип, а в другой хранились бочонки с золотом французского короля.
Разгорячённый боем граф Артемьев высоко поднял голову:
– Эй, собаки! Есть ли среди вас француз Анжели?
К нему пробился высокий седой казак с широким лицом и живыми глазами. Он держал неизвестно когда зажжённую свечу:
– Средь нас нету эдакова. Его никада и не было средь нас!
– Ты лжёшь, мерзавец! – закричал в ярости Александр Прокофьевич и с размаху ударил казака по лицу рукояткой пистолета.
– Средь нас нету эдакова, – простонал прижатый к стене Прокоп Жёлудев, зажимая рану на простреленной груди.
– Эдакова средь нас не было, барин! – загудели пленённые казаки.
– Заткнитесь, скоты! – заревел граф в бешенстве. – Или я прикажу всех вас перестрелять!
– Да катись ты к чертям собачьим! – прохрипел седой казак, которого Александр Прокофьевич сбил с ног ударом в лицо рукояткой пистолета.
– Ах, так вы! – заорал взбешенный граф. – Слуги, изрубите в куски всех этих разбойников проклятых!
В подвале погасли свечи и началось суматошное движение. Загремели выстрелы, зазвенели сабли. Дым, пламя, грохот!
– О Господи, помилуй нас! – кричали избиваемые казаки, оказывая слабое сопротивление слугам графа.
Тут падает казак, рядом, держась за грудь, один из слуг графа Артемьева. В углу корчится кто-то смертельно раненный. Слуги разъярились – бьют, стреляют; избиваемые казаки мечутся в панике по подвалу, ища спасения.
Граф отошёл к лестнице и со стороны хладнокровно наблюдал за побоищем. Его рот кривился отвратительной улыбкой, глаза горели, как у сумасшедшего.
В это мгновение в пролом протиснулся капитан Барков и, держа высоко над головой пистолет, громко крикнул:
– А ну прекратить кровопролитие!
Граф вздрогнул, опустил руку с пистолетом и бросил в сторону капитана взгляд, полный лютой ненависти.
– Не слушайте его и всех убейте! – прохрипел он сорванным голосом остановившимся слугам. – Раз среди этих скотов нет Анжели, значит, они все должны умереть немедленно!
– Стоять! Будьте вы прокляты! – загремел Барков и выстрелил вверх.
Затем он подошёл к графу и грозно взглянул в его перекошенное злобой лицо.
– Опомнись, Александр Прокофьевич! – сказал он, пытаясь разглядеть глаза графа. – Эти люди пришли сюда не по своей воле!
– А по чьей тогда, позвольте спросить? – крикнул граф, едва сдерживая в себе рвущуюся с языка брань.
– Их привели сюда французы, вы же знаете, – ответил Барков,
