Этот маленький город - Юрий Николаевич Авдеенко
– Вспомните, когда вы очнулись, фляжку видели?
– Не обратил внимания.
– Жаль. Это единственное вещественное доказательство, которое могло подтвердить правдивость ваших слов. Но его нет.
– Может, фляжку взял милиционер, – сказал Дешин.
– Не думаю, – ответил Каиров. – Но мы уточним.
Госпиталь в Перевальном
В тот день хорошо светило солнце. И молодые листья, желтые и клейкие, смотрели в небо, как в зеркало. Густо пахло землей и терпкой зеленью, а когда шоссе выходило к морю и оно веером разворачивалось перед машиной, воздух свежел, словно распахивалась форточка, и можно было угадать, как пахнут водоросли, ракушки, галька.
Они ехали вдвоем. Машину вел Чирков. Каиров сидел рядом. Щурясь от яркого солнца, глядел на дорогу, обсаженную выкрашенными в цвет земли столбиками, за которой, опускаясь вдаль, светлела лощина. Разбросанные по лощине домики и заборы вокруг них казались Каирову игрушечными.
Обогнали полуторку, заполненную какими-то ящиками. Вышли на крутой подъем, оплетавший безлесную гору, чуть прикрытую мелким кустарником.
Чирков, у которого сегодня не чувствовалось холодности во взгляде и настроение было под стать погоде, рассуждал:
– Если фляжка существовала в действительности, значит, ее кто-то взял. Получается, что был третий. Кто? А если это друг Сизова…
– Нужно уточнить, были ли в тот вечер гости в женском общежитии. Возьмите это на себя.
– Слушаюсь, – кивнул Чирков.
– А про фляжку… Я, например, не вижу причин, ради которых Дешину следовало придумать эту историю.
– Я тоже… Тем более он говорил про фляжку там, еще в камере, когда вы пришли к нему сантехником.
– Он узнал меня сегодня ночью? – спросил Каиров.
– Не думаю.
– Да. Запутанная история… Кстати, вам не кажется, капитан, что «дело шофера Дешина» звучит уголовно и не выражает сути. Наступила пора дать операции кодовое название.
– Согласен. Так удобнее. Неизвестно, что мы еще здесь раскопаем.
– Будду.
– Как вы сказали? – не понял Чирков.
Каиров опустил стекло. Быстрый ветер прошмыгнул между сиденьями, потом вернулся еще и еще…
– Предлагаю назвать операцию «Будда». Вам понятно почему?
– Нет, – сознался Чирков.
– Я потом объясню…
– Дело не во мне. Такое название не понравится начальству.
– Начальство знает мои вкусы. Оно просило меня только не кодировать операции названиями цветов. Представляете – операция «Азалия». Красиво?
– Вполне.
– Когда-нибудь видели ее?
– Нет.
– О! Это роскошные густо сидящие цветы с маленькими, узкими листьями.
– У меня такое впечатление, что вы знаете все на свете.
– Контрразведчик должен обладать именно такими знаниями. К сожалению, в мире есть много вещей, о которых я не имею понятия.
В госпитале медсестру Аленку все считали похожей на мальчишку. И виной тому были не только волосы, подстриженные очень коротко, но и задиристые глаза, и походка, как у мальчишки-подростка, и манера говорить, отчаянно жестикулируя. Если учесть, что с лица она была миленькая, да еще светловолосая, всегда носила чистенький халат и белоснежную косынку, характер имела отзывчивый, то нетрудно догадаться, – она слыла всеобщей любимицей. И никто не знал и, может быть, даже не подозревал, что Аленке вовсе не нравилось, когда в госпитале ее называют Ленька и добавляют при этом «свой парень». Она все-таки была девчонкой. Самой обыкновенной девчонкой…
Месяца два назад промозглым февральским днем, когда широкие тучи шли низко, чуть ли не касаясь крыши госпиталя, и колкий дождь хлестался, точно кнут, Аленка познакомилась с шофером Николаем. Он привез какого-то майора и сидел в кабине машины. Аленка бежала через круглый асфальтированный двор в особняк, двухэтажный, с толстыми мрачными колоннами у входа, где жил весь медицинский персонал госпиталя. Николай открыл дверцу, крикнул:
– Девушка, притормози!
Она остановилась. А он сказал:
– Угости чайком, милая. Промерз как сатана.
– Беги за мной, – ответила она.
И он побежал.
Раскрасневшаяся и веселая, она напоила его чаем с крепкой заваркой и кусковым сахаром. Он пил с удовольствием. Дул на край металлической кружки. И рассказывал смешные анекдоты, многие из которых Аленка слышала раньше. Но она все равно смеялась. Ей было весело с ним. И она чувствовала, что нравится ему…
Николай приезжал еще три раза, все с тем же майором. Но дважды Аленка, как назло, дежурила. А в последний раз майор пробыл в госпитале лишь несколько минут.
Прощаясь, Николай обещал заскочить в скором времени. Но обещания не выполнил…
…Койка Аленки стояла у окна. В комнате с высокими, окрашенными в салатный цвет панелями было свежо и чисто. Широкий шкаф, поставленный к стене торцом, загораживал вход, образуя перед дверью маленький тамбур, прикрытый узенькой цветастой занавеской. Комната на троих. В центре – стол. На нем темная бордовая цветочница с молодыми веточками распустившегося граба.
Сдернув покрывало, Аленка присела на кровать. Высоко подняв руки, стянула блузку. Тут же услышала, как дверь без стука отворилась. Аленка испуганно спросила:
– Кто там?
Колыхнулась портьера. Девушка в белом халате, лицом непривлекательная, остановилась у стола, покосилась на цветочник, потом сказала:
– К начальству госпиталя тебя вызывают, Алена.
– Спать хочу.
– С ночи?
– В шестой палате перед утром моряк скончался. При сознании умирал. Все пальцы мои рассматривал. И твердил, что они музыкальные, что мне нужно играть на виолончели. А я этот инструмент и не знаю. Ты когда-нибудь видела виолончель?
– Много раз, – уверенно ответила девушка. – Она на саксофон похожа. Только труба длиннее.
– А я почему-то думала, на гитару. Он так хорошо про пальцы говорил.
– Нет. На саксофон… Одевайся.
– У меня нет сил подняться с кровати, – призналась Аленка.
– Я скажу, что тебя не нашла.
– Все равно не отвяжутся.
В кабинете начальника госпиталя Аленка увидела только двух офицеров.
– Извините, мне нужен начальник, – сказала она. И хотела выйти.
– Не торопитесь, прекрасная девушка, – сказал немолодой тучный полковник. – Вас зовут Аленка?
– Да.
– Вот и отлично. Мы вас ждем. Проходите, пожалуйста, Аленка. Садитесь… Я полковник Каиров. А это капитан Чирков.
Капитан был намного моложе полковника и, как показалось Аленке, серьезнее. За все это время он даже не шевельнулся и только смотрел на Аленку пристально, точно просвечивал рентгеном. Растерянность, коснувшаяся было Аленки, сменилась любопытством. Девушка неторопливо прошла в глубь кабинета. И опустилась в низкое неуклюжее кресло, покрытое мятым холщовым чехлом.
Каиров спросил:
– Аленка, вы знакомы с шофером Николаем Дешиным?
– С шофером Николаем. Да… Но я не знаю фамилии.
– Посмотрите, пожалуйста, – сказал капитан Чирков и вынул из лежащей перед ним папки крупную фотографию Дешина.
– Что он натворил? – мельком взглянув на фотографию, спросила Аленка.
– Это он? – повторил вопрос Каиров.
– Да.
– Он ваш друг?
– Мы знакомы, – спокойно, с внутренним достоинством ответила девушка.
– Давно?
– С февраля месяца. Он приезжал сюда.
– Часто? – спросил
