Моя стая-семья и не только - Евгения Кимовна Романенко
Пиня ─ любимка, защитница и хозяйка. И это всё об одной собаке. Из кучи облитых водой и брошенных на морозе в одну далёкую новогоднюю ночь, щенков, которых Олежка притащил домой, пищала только одна щенулька: «Пи, пи, пи…» Поэтому и получила кличку ─ Пиня.
У нас уже тогда был зоопарк: козы, кролики, три собаки и три кота. Вообще-то, когда мы с Олегом поженились, из домашних животных у него были только тараканы. И то недолго!
Скарлетт в роли мачехи, хоть и заботилась о Пине, но держала в строгости, согласно собачьему этикету. Она учила Пиню всему, что знала и умела сама.
Пиня выросла красивейшей собакой. Шерсть, волнистая и густая, цветом напоминала гречишный мёд. Но характер у девчужины оказался совсем не медовым. К нам с Олегом она привыкала почти полгода. Чтоб её, не то что приласкать, а просто погладить, стоило стольких уговоров и вкусняшек! Пиня на всю жизнь запомнила: «Людей надо держать от себя подальше!»
Время шло, и Пиня, как все молодые девчонки, захотела любви. В те годы о стерилизации мы даже не слышали. Скарлетт отбивала нашествия своих ухажёров, а вот Пиню пришлось посадить на цепь.
Прошло четырнадцать лет, давно ушла за горизонт Скарлетт, а Пиня так и выросла на цепи. Стая увеличивалась. Олежка не мог не оказать помощь, нёс всех брошенных животных домой, я тоже вносила свою лепту для увеличения поголовья.
Когда дома начались непорядки и ревность, я отпустила Пиню с цепи. У меня не хватит слов описать, как Пиня всю эту разношёрстную команду за пару недель научила быть семьёй!
Были драки, до крови, до боли собак и нашей. То я, то Олег, грозились вернуть Пиньку на цепь. Но Пиня справилась и стала вожачкой на долгие годы. Владычицей Пинёшка была жёсткой! Никто из людского племени, кроме нас с Олегом, во двор не мог зайти.
Как ни странно, но все животные Олежку любили больше, чем меня. Пиня не была исключением. Ой, как я ревновала! Подруга смеялась: так к бабам не ревнуют! А я к ним и не ревновала. А вот к животным ─ да!
Она ушла от нас летом, в возрасте двадцати двух с половиной лет. Утром, когда я уходила на работу, на двое суток, у меня ёкало в душе ─ что это Пиня смотрит так, как будто прощается? Моя жёсткая Пиня просила любви! Я поцеловала её морду. Мы больше получаса сидели обнявшись. Катастрофически опаздывая на работу, я сидела с ней рядом и не могла уйти. Мы молчали. Слова были излишни.
Наконец Пиня встала, боднула меня головой, как всегда, выпроваживая меня на работу, лизнула мне руку и ушла на участок.
А когда через двое суток я пришла с работы, Пиня неподвижно лежала в своей будке. Эту будку для неё построил Олег. И даже, когда я девять лет назад отпустила Пиню с цепи, это была её будка, её дом. И умирать она ушла туда, откуда началась её жизнь в нашей непростой стае.
С её уходом ушло ещё двадцать два с половиной года моей жизни.
Прим
Этот пёсель, маленький, чёрненький, невзрачный и худой, как пособие по костной системе, пришёл к нам во двор жениться. Тот август 2020 года был последним для жениховства моих девчужин. Они все четверо (тогда ещё была жива Пиня), все, кроме Айки, решили сыграть свадьбы в один месяц. В женихах и так был перебор, а тут ещё этот мелкий таракан между лапами крутится. Пока другие рвали друг другу уши, этот пришелец потихоньку обженивал гуляющих невест.
Когда страсти улеглись, этот уголёк решил не покидать свой гарем. И, хоть признанным падишахом был Кузьма, этот псёныш сумел остаться. Назвала я его Примак, а сокращённо ─ Прим. Ведь мы его приняли в стаю.
Когда я сняла с него ошейник, то просто оторопела. Под толстым, широченным ошейником мухи устроили питомник. Вся шея, от челюстей до грудины шевелилась от личинок мух. Это было страшно.
Прим терпел все процедуры молча, только крупные слёзы текли из чёрных глаз-бусинок. А поскольку вся семья хотела его утешить и вылечить, сдирая повязку и разлизывая раны, пришлось класть его с собой в кровать. Раны зажили, бока наелись, шерсть залоснилась, но с кровати его уже было не спровадить.
Я искала его хозяев. Далеко этот ласковый, нежный, даже утончённый пёсик убежать не мог. Хозяева нашлись, и хоть и жили они в конце нашей улицы, прийти за собачкой не торопились.
Надо сказать, что Прим ─ особенный пёсель. Не часто встретишь собаку с абсолютной неагрессивностью. За три с лишком года я только один раз увидела, что Прим может быть злым и даже укусить.
Как обычно я разгружала корм, калитка открытая, вся семья во дворе проверяет на нюх, что привезли на этот раз. Я не заметила человека, идущего по дороге, у меня за спиной. Зато заметила чёрную молнию и услышала крик человека и рычание Прима. Стая напряглась, но калитка уже была закрыта.
На дороге мужчина отбивался от повисшего на ноге Прима. С трудом оторвав озверевшего малыша, засунув его во двор, повернулась к мужчине:
─ Извините, он не сильно вас покусал?
Если честно, то сильно кусать Приму особо нечем. Он у нас появился без клыков.
Мужчина поднял голову, и я узнала бывшего хозяина Прима. Он орал, матерился, угрожал.
─ Мужик, если сейчас не заткнёшься и не свалишь, открою калитку!
А во дворе уже начала нервничать стая.
Это был единственный случай, когда Прим сказал: «Порррву!», ─ и порвал. Правда, только штаны.
Сейчас это красивый собакен, в чёрном блестящем фраке с белой манишкой и в белых носочках. И хоть ему уже примерно лет семь, он по-прежнему ласковый и нежный, как щенок. И с удовольствием играет с дочками ─ Чайкой и Пандой.
Вот такой наш приёмыш Прим! Пришёл к нам и сказал:
─ Я буду жить у вас!
А мы и не против.
Айка
В тот день, когда ушла на радугу Пиня, одна из моих старших собак, Айка, родила двоих щенков. Вот никак не могу понять, почему Айка, которая шестнадцать лет не рожала, даже на кобелей не
