Мифы и загадки Октября 1917 года - Юрий Васильевич Емельянов
В своей речи на Государственном совещании, состоявшемся в Большом театре, Л. Г. Корнилов изложил программу «решительных действий». Он объявил о намерении навести «порядок» в войсках и потребовал наведения «порядка в тылу». Он заявил: «Я ни одной минуты не сомневаюсь, что мои меры будут проведены безотлагательно. Невозможно допустить, чтобы решимость проведения в жизнь этих мер каждый раз проявлялась под давлением поражений и уступок отечественной территории. Если решительные меры для поднятия дисциплины на фронте последовали как результат Тарнопольского разгрома и потери Галиции и Буковины, то нельзя допустить, чтобы порядок в тылу был последствием потери нами Риги и чтобы порядок на железных дорогах был восстановлен ценою уступки противнику Молдавии и Бессарабии».
Напуганный ультимативным тоном этого выступления, Керенский в беседе с Корниловым сказал ему: «Если какой-нибудь генерал рискнет открыто выступить против Временного правительства, он сразу почувствует, что попал в вакуум, где нет железных дорог и средств связи с его собственными войсками». К этому времени Александр Федорович уже получил информацию о подозрительных перемещениях воинских частей с Дона в центральную часть России. Но премьер и не подозревал, что его собеседник является главным кандидатом в военные диктаторы.
Позже в своих воспоминаниях А. Ф. Керенский писал: «Лишь в конце 1936 г. в полной мере прояснилась та роль, которую сыграли петроградские финансисты в подготовке Корниловского мятежа. Из разного рода мемуаров, опубликованных в то время, стало известно, что в апреле 1917 г., когда «Общество содействия экономическому возрождению России» приняло решение о передаче Корнилову четырех миллионов рублей», то есть, когда Корнилов возглавлял Петроградский военный округ. «Именно к этому времени, – писал Керенский, – относится начало конкретной подготовки переворота. Следующий шаг описан П. Н. Финисовым, видным членом центральной организации заговорщиков». Сам Финисов был деловым партнером магната А. И. Путилова, который вместе с финансистом А. И. Вышнеградским были, по словам Керенского, «наиболее видными участниками» контрреволюционного движения, скрытого под названием «Общество содействия экономическому возрождению России».
Финисов вспоминал: «В мае 1917 года на квартире Ф. А. Липского, члена совета Сибирского банка, собрались, кроме хозяина, генерал Л. Г. Корнилов, К. В. Николаевский, П. Н. Финисов, бывший член Думы Аладьин и полковник Шувалов. На этом собрании был учрежден «Республиканский центр». Поначалу все выглядело так, будто главной задачей «Республиканский центр» считал ведение антибольшевистской пропаганды на фронте и во всей стране, а также субсидирование многочисленных военно-патриотических организаций, возникших в Петрограде». «Однако, – писал Керенский, – уже в начале июля, в период германского контрнаступления… «Республиканский центр» занялся делом, ради которого и был создан. Еще раньше офицерские группы заговорщиков начали готовить захват Петрограда «изнутри», который должен был совпасть с подходом к столице войск генерала Крымова. Один из участников этого заговора гвардейский полковник Винберг признал, что их планы предусматривали захват всех бронеавтомобилей в Петрограде, арест членов Временного правительства, а также арест и ликвидацию наиболее видных эсеров и социал-демократов».
Корнилова поддерживали и западные державы. Посол Великобритании в России Бьюкенен говорил: «Все мои симпатии были на стороне Корнилова… Корнилов гораздо более сильный человек, чем Керенский».
Керенский писал: «К 10 августа все приготовления к захвату Петрограда, включая отвод войск с Северного фронта в разгар германского наступления и их переброску в Петроград и Москву, были завершены генералами Корниловым, Крымовым и Романовским».
20 августа пала Рига. На следующий день находившийся в Ставке Корнилов беседовал с обер-прокурором Святейшего Синода Владимиром Львовым, который направлялся к Керенскому. Корнилов сказал ему: «Передайте Керенскому, что Рига взята вследствие того, что предположения мои, представленные Временному правительству, до сих пор им не утверждены. Взятие Риги вызывает негодование всей армии. Дольше медлить нельзя». Корнилов заявил, будто большевики готовят восстание, которое надо немедленно пресечь. Он говорил: «Ввиду столь грозной опасности, угрожающей России, я не вижу иного выхода, как немедленная передача власти Временным правительством в руки Верховного главнокомандующего».
Львов сказал Корнилову: «Раз дело идет о военной диктатуре, то кому же быть диктатором, как не вам». Корнилов ответил: «Во всяком случае Романовы взойдут на престол только через мой труп. Когда власть будет лишь передана, я составляю кабинет. Я не верю больше Керенскому… Впрочем, я могу предложить Керенскому портфель министра юстиции».
Львов вспоминал, что «тут в кабинет вошел ординарец Корнилова Завойко». Львов не стал рассказывать о том, что служивший ординарцем у Корнилова прапорщик В. С. Завойко был украинским помещиком до революции 1905 г., а затем стал директором компании «Эмба и Каспий». После Февральской революции Завойко переехал в Петроград, где вел активную пропаганду против революционных сил, публикуя статьи в журнале «Свобода в борьбе» и собирая в своем доме видных деятелей правого толка и военачальников: Корнилова, Врангеля и других.
По словам Львова, ординарец Завойко «перебил Верховного Главнокомандующего и сказал наставительным тоном, как говорят ученику: «Нет, нет, не министра юстиции, а заместителя председателя Совета Министров». Львов вспоминал, что он «удивленно посмотрел то на Корнилова, то на ординарца. Вид у Корнилова был сконфуженный. «Так вы мне прикажете все это передать Керенскому?» – спросил я у Корнилова. Отвечал Завойко: «Конечно, конечно, важна законная преемственность власти».
Завойко пригласил Львова к себе в кабинет, где уже находились некий Добровольский и некий профессор Яковлев. «Сев у письменного стола, достал лист бумаги, на котором было что-то написано, и стал читать вслух. То был манифест Корнилова к армии, в котором Корнилов, называя себя сыном казака (на самом деле Корнилов был родом из мещан. – Прим. авт.), брал на себя Верховную власть во имя спасения Родины». Завойко ознакомил Львова и с прокламацией к солдатам, в которой каждому солдату обещали отдать по 8 десятин земли. Эту прокламацию сочинил присутствовавший здесь профессор Яковлев.
Затем «Завойко на листе бумаги написал слова: «Керенский – заместитель председателя Совета Министров». Далее следовали имена других членов правительства. С этими бумагами Львов отправился в Петроград.
Из этих воспоминаний следует, что все действия Корнилова по захвату власти жестко контролировали и направляли люди, которые стояли за его спиной. Кандидатом на должность российского Бонапарта управляли умелые кукловоды.
К тому времени, когда Львов выехал в Петроград, к столице уже двигались III конный корпус казаков и так называемая «дикая дивизия», состоявшая из мусульман-горцев Кавказа. Оба соединения находились под командованием генерала Крымова. В секретном приказе от 25 августа Крымов писал: «Верховный главнокомандующий повелел мне восстановить порядок в Петрограде, Кронштадте и во всем Петроградском военном округе, причем указал: подтвердить всем войсковым начальникам, что против неповинующихся лиц, гражданских и военных, должно быть употреблено оружие без всяких колебаний или предупреждений».
Активную
