Мифы и загадки Октября 1917 года - Юрий Васильевич Емельянов
Поддержка эсерами и меньшевиками расправ с большевистской партией и клеветнических обвинений в адрес Ленина была продолжением их злобных атак на «Апрельские тезисы» и его автора, отражавших яростное сопротивление курсу на продолжение революции. В то же время следует признать, что нападки меньшевиков и эсеров на «Апрельские тезисы» и большевистскую партию, которая сплотилась вокруг них, совершались сначала при известном соблюдении норм поведения цивилизованного общества, а Чхеидзе и другие даже осаживали тех, кто призывал в апреле к расправе над Лениным, «привезенном в запечатанном вагоне». Теперь же эсеры и меньшевики молчаливо согласились с идиотскими обвинениями Ленина в шпионаже на основе оглашенных всему свету телеграмм о продаже карандашей и дамского белья, к чему он не имел отношения. Они поддержали наспех сработанные в полиции «доказательства» подкупа большевиков немцами с помощью свидетельств о выплате денег мадам Суменсон из Петрограда экспортной фирме в Стокгольме. И это ярко доказывало углубление маразма и бесстыдства не только полицейских чинов, но и тех, кто именовал себя «социалистами». Разумеется, ни о каком сотрудничестве с этими морально и интеллектуально разложившимися людьми не могло быть и речи. При этом Ленин исходил из того, что эсеры и меньшевики господствуют в Советах, а потому лозунг «вся власть Советам!» в нынешних условиях означал поддержку этих партий.
Ленин призывал членов партии и ее сторонников трезво оценить обстановку после июльских событий. Если в «Апрельских тезисах» он выступал против свержения Временного правительства, то теперь он ставил иную задачу: «Эту власть надо свергнуть. Без этого все фразы о борьбе с контрреволюцией пустые фразы, «самообман и обман народа». Ленин требовал: «Всю агитацию в народе надо перестроить так, чтобы выяснить полнейшую безнадежность получения земли крестьянами, пока не свергнута власть военной клики, пока не разоблачены и не лишены доверия партии эсеров и меньшевиков». Ленин не отрекался от Советов, заметив: «Советы могут и должны будут появиться в этой новой революции, но не теперешние Советы, не органы соглашательства с буржуазией, а органы революционной борьбы с ней. Что мы и тогда будем за построение всего государства по типу Советов, это так. Это не вопрос о Советах вообще, а вопрос о борьбе с данной контрреволюцией и с предательством данных Советов».
Ленин предсказывал: «Надо смотреть не назад, а вперед… Начинается новый цикл… В этом новом цикле… будут еще многоразличные этапы и до окончательной победы контрреволюции, и до окончательного поражения… эсеров и меньшевиков и до нового подъема новой революции… Это был бы очень долгий и очень трудный процесс при «нормальных» условиях капиталистического развития, но и война и экономическая разруха ускорят дело в громадных размерах. Это такие «ускорители», которые месяц и даже неделю могут приравнять году».
Мысли Ленина были поддержаны большинством участников VI съезда РСДРП(б), на котором с отчетным докладом ЦК выступил впервые Сталин. После ХХ съезда КПСС не было принято много говорить о роли Сталина в событиях 1917 года. Между тем очевидно, что после того, как Ленин был вынужден скрываться в Разливе, Сталин стал фактически руководить делами партии. Его умелые действия во многом способствовали тому, что репрессии против партии не приняли столь значительных масштабов, а потому ей удалось избежать больших потерь.
Осветив в докладе развитие революции после апрельской конференции, Сталин представил хронику июльских событий по дням и даже часам. Сталин сказал в заключении: «Становится ясным, что эсеры и меньшевики, выдав большевиков, выдали и самих себя, выдали революцию, развязав и разнуздав силы контрреволюции. Поход контрреволюционной диктатуры против свобод в тылу и на фронте идет полным ходом. Судя по тому, что кадетская и союзная печать, вчера еще ворчавшая на революционную Россию, вдруг почувствовала себя удовлетворенной, можно заключить, что «дело» усмирения не обошлось без участия в походе отечественных и союзных денежных мешков».
Сталин выступил также с докладом о политическом положении в стране, в котором подчеркнул: «Мирный период революции кончился, наступил период немирный, период схваток и взрывов… Свержение диктатуры империалистической буржуазии – вот что должно быть лозунгом нашей партии».
В то же время, отвечая на вопрос делегата съезда («Какие формы боевой организации предлагает докладчик вместо Советов рабочих депутатов»), Сталин сказал: «Я считаю, что такая постановка вопроса неправильна… Если мы предлагаем снять лозунг: «Вся власть Советам!», отсюда еще не вытекает: «Долой Советы!». И мы, снимающие этот лозунг, в то же время не выходим даже из Центрального исполнительного комитета Советов, несмотря на всю жалкую роль его за последнее время. Местные Советы могут еще сыграть роль, так как им необходимо будет обороняться от притязаний Временного правительства, и в этой борьбе мы их поддержим».
Несмотря на июльское поражение партии, Сталин исходил из быстрого развития революционных событий. Он говорил: «События бегут, идет открытая борьба, нет никакой уверенности, что существующая власть завтра же не слетит». Сталин был уверен в новом наступлении революционных сил. Он заявлял: «Некоторые товарищи говорят, что так как у нас капитализм слабо развит, то утопично ставить вопрос о социалистической революции. Они были бы правы, если бы не было войны, если не… были бы расшатаны основы капиталистической организации народного хозяйства… С другой стороны, такой свободы, как у нас, нигде не существует в условиях войны. Затем нужно учесть громадную организованность рабочих… Нигде не было и нет таких широких организаций, как Советы рабочих и солдатских депутатов… Понятно, что пользовавшиеся максимумом свободы и организованности рабочие не могли отказаться от активного вмешательства в хозяйственную жизнь страны, не совершая над собой политического самоубийства».
Сталин утверждал: «Революция вплотную подошла к необходимости социалистических преобразований… Было бы недостойным педантизмом требовать, чтобы Россия «подождала» с социалистическими преобразованиями, пока Европа не «начнет». «Начинает» та страна, у которой больше возможностей. Поскольку развиваются силы революции, взрывы будут, и настанет момент, когда рабочие поднимут и сплотят вокруг себя бедные слои крестьянства, поднимут знамя рабочей революции и откроют эру социалистической революции в Европе».
Возражая против поправки Преображенского, который предлагал иную редакцию резолюции (он настаивал на словах: «для направления ее к миру и
