Вечный Китай. Полная история великой цивилизации - Адриано Мадаро
На самом деле письменность имеет совершенно особое значение не только для китайской культуры, но и является предметом пристального изучения почти во всем мире. Иероглифы – основа китайской цивилизации, самые древние свидетельства их использования относятся к XIII веку до н. э., к мифической династии Шан (1675–1046 годы до н. э.).
Самая ранняя форма иероглифического письма в виде пиктограмм, возникших из наблюдений за природой, была обнаружена на костях животных, панцирях черепах и вазах – находках, сделанных при раскопках мест, где, по сообщениям историков прошлого, существовали человеческие поселения, особенно в период расцвета бронзового века[108].
Спустя полтысячелетия письменность развилась, и самые древние иероглифы, вырезанные в основном на бамбуковых дощечках, археологи датируют примерно 1250 годом до нашей эры. Таким образом, можно сказать, что китайская письменность насчитывает более трех тысяч лет. И хотя она трансформировалась в различные формы, она сохранила свою образность, черпая вдохновение в движениях человеческого тела, многообразии чувств, животных, растений, земли с ее элементами, неба с солнцем, луной, звездами – всего того, что нужно было превратить в символы.
Структура письменного китайского языка лишь на 6 % состоит из идеограмм (иероглифов-рисунков), в то время как оставшиеся 94 % представляют собой логические и фонетические сочетания. Таким образом, 300 наиболее употребительных иероглифов с добавлением суффиксов позволяют достичь минимального уровня понимания, тогда как для чтения газеты необходимо знать не менее 2000 иероглифов, что все равно означает лишь базовую грамотность.
Знаменитый словарь, составленный императором Канси в 1716 году, содержал 49 030 иероглифов, тогда как современный наиболее полный словарь включает 85 000 иероглифов, многие из которых редко используются. Но в прошлом веке были добавлены некоторые новые иероглифы, в особенности связанные с химическими элементами, а другие неологизмы создавались путем придания нового значения уже существующим знакам или составлением многосложных слов.
Каждый отдельный иероглиф соответствует не слову, а слогу. Слово алфавитного языка может быть переведено одним слогом, а чаще двумя или тремя в сочетании друг с другом. Каждое понятие выражается знаком или их сочетанием: с добавлением одного или нескольких иероглифов передаются разные смыслы.
В разговорном языке, напротив, большое значение имеет произношение, в котором используются четыре тона. Неправильно выбранный тон может привести к путанице и недопониманию. Эта «опасность» легко порождает двусмысленность разговорного китайского языка, тогда как письменный язык можно назвать математически точным. Иероглифы пишутся в строгом порядке по кодифицированным правилам.
Вот пример. Четыре тона слога «ма» записываются четырьмя разными иероглифами и, очевидно, имеют разные значения в зависимости от тона: mā (мать), má (конопля, лен), mă (лошадь), mà (ругательство). Если добавить еще один иероглиф, получится другое, двусложное слово: măbiàn (кнут), măfēng (оса), mălù (дорога), màmíng (позор), máfēng уже с другими тонами (проказа), májìang (кунжутная паста).
Не менее интересны переносные значения иероглифов. Например: ān (мир) женщина под крышей; hăo (хороший) женщина + ребенок; xiū (отдых, отдыхать) человек + дерево; huŏ (огонь), huŏchē (поезд) огонь + вагон; huŏshān (вулкан) огонь + гора.
Как искать иероглифы в словаре, если нет алфавитного порядка? По количеству черт, из которых состоит искомый знак. Нужно знать, сколько в нем черт, а затем уметь правильно их писать, исходя из 8 базовых штрихов. Есть настолько сложные иероглифы, что в них может быть до тридцати черт.
В 1956 году для борьбы с повсеместной неграмотностью Мао решил реформировать письменность, максимально упростив сложные иероглифы. Единственная подобная реформа до этого была проведена две тысячи лет назад основателем империи Цинь Шихуанди.
Каллиграфия – это высшее проявление индивидуальности, поскольку здесь допускается любая художественная вольность и приветствуется графическая интерпретация иероглифов. Подражание знаменитым мастерам прошлого высоко ценится, но еще больше ценится оригинальность собственного выражения. Если каллиграфы Первого императора должны были следовать канону кодифицированных знаков, то начиная с эпохи Тан (618–907 годы) их прославляли за свободу интерпретации, способность изобретать стили и все больше привносить каллиграфию в живопись и поэзию.
Ритуал каллиграфии и сегодня проводится с большим усердием, увековечивая одну из самых узнаваемых китайских традиций. Обмакивание кисти из шерсти куницы в тушь, разведенную на специальном камне (яньтай), и танец искусно нарисованных знаков – это само по себе зрелище, которое заслуживает глубокого уважения.
Красивая каллиграфия, непременно сопровождаемая красным оттиском авторской печати, по праву считается произведением искусства наравне с картиной. Тот, кто получает ее в подарок, обрамляет и с гордостью вешает на самое видное место в доме. Другие же каллиграфические надписи на вертикальных полосах бумаги парами развешивают по бокам от алтарей предков. Считается, что их чтение служит добрым предзнаменованием не только для всей семьи, но и для гостей.
Готовность «понять» Китай
Назвать это добрососедством было бы неверно, но лишь из-за расстояния. И все же, если можно так выразиться, отношения между Китаем и Италией всегда были дружескими. Лучшими из тех, что помнит история, и самыми продолжительными.
Римляне открыли Шелковый путь еще в III веке до нашей эры. Их привлекла не жажда завоеваний, а загадочная ткань – шелк, который умели производить только в Стране Шелка. Настолько ценный, что его использовали исключительно для одеяний знати.
Китайский император Цинь Шихуанди, тот самый, в легендарной гробнице которого было более шести тысяч терракотовых воинов и коней, вероятно, не был исключением. Очарованный цивилизацией далекой страны, где заходит солнце, именуемой Великим Западным Краем и бывшей Римской империей, в то время, когда он начал строительство Великой стены (215 год до н. э.), он отправил нескольких «разведчиков» в западные регионы, возможно, с намерением направить Риму предложение о союзе против варваров. Все следы их пребывания в Антиохии[109] были утеряны.
Записей о таком посольстве не сохранилось, но, если бы эти посланники действительно достигли Рима, они нашли бы его разоренным Второй Пунической войной и вряд ли вернулись бы, чтобы засвидетельствовать свою миссию. Однако в китайских источниках того периода, еще не до конца расшифрованных, могли остаться следы их путешествия, которые еще предстоит изучить. И все же это родственное чувство между двумя великими мирами Востока и Запада продолжало подпитываться взаимным интересом и уважительным любопытством. На протяжении веков Рим и Чанъань, древняя столица Срединной империи, обменивались достижениями своих цивилизаций. Неслучайно в музее Сианя можно полюбоваться статуэтками эпохи Хань (II век до н. э. – II век н. э.), изображающими
