Морской царь - Евгений Иванович Таганов

— А ты пробовал уже это делать? — спросил у него князь.

Кормщик чуть смутился:

— В море нет, в Затоне пробовали. Из десяти выстрелов три раза лодию зацепили. Главное, цепь прочная, её простым топором не перерубить.

Агапий с Ратаем, снаряжая «Макрию» в плаванье, оказались на редкость предусмотрительными, помимо харчей, воды и вина, были не забыты зимняя одежда и одеяла, кузнечный горн и железные печки, товары на продажу, целая шкатулка самоцветов (мол, меняй их, князь, на дирхемы, если сочтёшь нужным) и пять тысяч дирхемов для походных расходов. С удовольствием похвастал кормщик и двумя кожаными челнами, которые легко поднимал один человек. Просмолённая кожа была натянута на деревянный каркас, усиленный железными стержнями. Челны могли перевозить по два человека и в затопленном виде оставались на плаву.

— Это очень хорошо для береговой разведки, — пояснил кормщик.

— Я понял для чего, — улыбнулся князь. — Жаль, что только два чёлна, а не шесть. Один передашь на «Романию».

Что и говорить — всем была хороша новая бирема! Вот только привезённым товаром и шкатулке с самоцветами Дарник радовался ничуть не меньше. С ними уже можно было не только оставлять в Заливе зимовщиков, но даже купить для каждого из них по рабыне.

На вопрос кормщика, сгружать ли привезённые в разобранном виде повозки и колесницы, князь приказал пока с этим повременить. И сказав так, понял как ему3 дальше действовать. Поездка в Дамаск последнее время нравилась ему всё меньше и меньше, он понимал, что съездить туда и не принять магометанскую веру уже никак не получится, а принимать не хотелось, особенно пугало обязательное обрезание крайней плоти — целое измывательство над собственным телом. Поэтому похищение старшего сына было наилучшим поводом отказаться от «похода за верой».

О полученных посланиях из Дарполя и о своём решении отправляться за княжичем в Хазарию он объявил воеводам на следующий день, уже всё хорошо продумав.

— Здесь останется «Милида» и двести ратников, каждому из них будет куплена рабыня. Не знаю, как сложатся дела в Хазарии, поэтому не могу обещать, что до зимы я сюда вернусь. В Макарсе останется «Калчу». Зимы тут говорят почти нет, поэтому совсем брошенным Залив не будет.

— Боюсь, твоему отъезду эмир Анвар не слишком обрадуется, — заметил на это Корней. — Халиф наверное уже все глаза проглядел, ожидая тебя. Может лучше эмиру говорить о нападении на Дарполь Большой Орды? Ведь это почти так и есть. За сына выкуп и княжеский казначей может заплатить.

— А кто сказал, что я собираюсь платить выкуп. Я сыновей на невольничьем рынке не покупаю.

Воеводы только крякнули и тревожно переглянулись от такого заявления: уж не собирается ли князь нападать на подвластное хазарам племя дигоров в самом центре Хазарии?! Мрачный вид князя, однако, не располагал к разумным отговариваниям, оставалось только выслушивать распоряжения о подготовке к отплытию.

Особый разговор состоялся у Дарника с тридцатью учениками арабского языка.

— Мой отъезд на север эмир может расценить как коварный и предательский поступок. Я хочу предложить ему, чтобы он послал в Дарполь своих проповедников, но этого может показаться мало. Поэтому прошу вас постоять за честь Дарполя, пойти в Дамаск не с повозками и оружием, как мы собирались, а мирными послами-паломниками. Каждый, кто пойдёт, получит чин сотского, а тот, кого вы выберете себе вожаком, нашьёт себе нашивки хорунжего. Только учтите, ловчить и обманывать магометан ни в коем случае нельзя. Они это сразу почувствуют, и это для вас закончится плохо. Вы действительно должны стать правоверными магометанами и истово поверить в их Аллаха. Тем самым вы не только отстоите честное имя Дарполя, но и поможете ему обрести Гурган как верного и сильного союзника.

Из тридцати учеников двадцать пять согласились на «поход за верой» и с удовольствием стали нашивать на свои кафтаны знаки сотских, дабы предстать перед эмиром в ранге видных дарпольских воевод.

Три дня в Заливе кипела работа: спешно заготавливался уголь, доски, тёсаные брёвна, закупалось зерно, крупы, сладости, орехи, фрукты, овцы и козы, на невольничьем набирались рабыни не только для заливцев, но и для Макарса, укреплялся и сам стан, превращаясь в городище с крепостным валом, камнемётными гнёздами, деревянными домами и пристанью.

Промашка вышла только с эмиром. Когда флотилия была подготовлена к плаванью, и Рыбья Кровь отправился в Гурган на встречу с Газваном, оказалось, что эмир отправился на дальнюю охоту и вернётся не скоро. Пришлось князю ограничиться разговором с визирем Техелом и подробным письменным посланием эмиру.

— Да, — согласился Техел, — отогнать от твоей столицы Большую Орду очень важно и это хорошо, что ты отправляешь в Дамаск своих лучших воевод.

И всё же отплывал из Залива Дарник с тяжёлым сердцем. Уповать приходилось лишь на трезвый ум гурганцев — с шестью биремами дарпольцы были уже полными хозяевами Хазарского моря.

Своё княжеское знамя Дарник, разумеется, перенёс на «Макрию». Как он и предполагал, ход у неё был чуть тяжелее, чем у других бирем. Но в этом имелось и своё преимущество, замешкавшись с манёврами, остальные биремы легко могли наверстать упущенное.

Княжескую камору плотным занавесом перегородили на две половины: днём укрывшись на одной стороне Ырас с Дьянгой, совсем не мешали трапезничать за столом князю с воеводами биремы, ночью же Ырас отправлялась спать на воеводскую скамью.

Плыли вдоль восточного берега только в дневное время, на ночь останавливаясь, развернувшись носами к ветру. На пятый день попали в бурю, но тут же нашли почти полностью закрытую песчаную бухту, где спокойно переждали ненастье. Пока пережидали, ратники сложили из камней курган на десяток саженей с деревянным крестом на макушке. Почитание христианство здесь было не при чём — крест просто лучше всего бросался издали в глаза. Заодно и площадку расчистили под будущее опорное городище, названное Песчаным.

Ещё два дня пути с попутным ветром и вот он Макарс! В нём простояли лишь день, нельзя было позволить восемьсотголовому морскому воинству объедать скудные припасы пустынного городища. Да и оставшихся бочек с водой на всех не хватало. Поэтому разгрузились, ночь проспали на земле и, добрав три сотни ратников, снова за вёсла.

— Ты что решил воевать с Хазарией? — удивлялся перед отплытием Макариос.

— Вовсе нет. С чего ты взял?