Рай осиновый - Амир Рамилевич Сабиров

«Где кроны осыпаются, как снег…»

Где кроны осыпаются, как снег

над вытянутым предзакатным лесом,

шагаю интервалами с обвесом,

держа его в руках, как оберег,

от блиндажа к другому. Реет ветер

и нагибает сосны надо мной,

бреду с отрядом, будто понятой

в суде, где мой вопрос был незаметен,

а замещён разрывами вдали;

где фронт закончится? – ответь, эпоха,

как детям новоявленного Молоха,

хохлов где «Солнцепёком» погребли.

2023

«На каске ветка каштановая…»

На каске ветка каштановая,

лента георгиевская,

покрытая грязью.

Дырка в чехле от осколка.

Флаг имперский,

молот и серп

на предплечье.

И Новороссия на затылке.

Война соберёт

неподготовленных:

искалечит.

Вновь растянется

на перекрёстке

дым расчёта.

2023

«Тихий день – судьбе моей оброк…»

Тихий день – судьбе моей оброк —

проведу под дулом автомата,

грязь сотрёт сиреневый платок,

в чьи узоры на дежурстве плакал

ночью. В располаге рвётся синь,

две опустошённые рюмахи:

«Фотку той девчонки перекинь…» —

с головёшкой, годной лишь для плахи.

У подмышки китель подошью,

веером разложены патроны,

для кого они судьбу свою

держат, словно пламя терриконы?

Обух смерти толщей ноября

выдранное солнце принакроет,

словно отпечатки чьей-то крови,

на стекле царапины дождя.

2023

«Обтекая дымку привокзальную…»

Обтекая дымку привокзальную,

едет эшелонами орда

и таскает выпивку прощальную

из ларьков напротив; до утра

будем пить и славить командира

да царя, готового беду

повести, как грозовую силу,

фронтовую выкатив губу.

Проводницу-де́вицу облапать,

только не противится она,

потому что в дождевую слякоть,

подарив окопного тепла,

приголубит, обовьёт женою

и «Смуглянку» тихо напоёт;

пледом шерстяным её укроет

смертник, чьи глаза – как синий лёд.

2023

«Где рассвело, там срезало под корень…»

Где рассвело, там срезало под корень;

войну принять я волен.

Расхлябанный на воздухе столетий,

кривится полдень; светел

состряпанный октябрьским первым инеем —

на юность, что я выменял, —

блиндаж, а дальше рытвина, и снова он —

покрытый чёрным золотом.

2023

«С пацанами топчем русский снег…»

С пацанами топчем русский снег,

наступление, и день облавы

на хохлов, благословенный свет

льётся на сколоченные нары

всем нам. Гонит по́ миру судьба

каждого, отринутого раем;

из лесов дремучих татарва

в дышло полю мины запускает.

Цыганьё ворон уселось в ряд

на чубук болотистой берёзы;

пацаны последнюю смолят

жизнь, пуская ледяные слёзы.

2023

«На́ трое порван бушлат…»

На́ трое порван бушлат

возле дзота. Сопят постовые;

бредём по понтонному мосту

кукольные, неживые

солдаты. Сгоревшие танки;

предсумеречный ледяной

морозной густой пеленой

свет освещает дорогу

к разбомбленному косогору.

А там, за урочищем, «Грады»

стоят, и прорези солнца

кочующей дымкой покрыты,

как будто табачной. Заграды

везут роты зеков к позициям.

Колонной дрожат БМП,

сегодня от смерти не скрыться,

и бледные, грязные лица

набухнут, как чечевица

в солёной от пота воде.

2023

«Тихо-тихо, сладко спишь…»

Тихо-тихо, сладко спишь

на моих коленях.

Пробежит в подполье мышь.

Кровь бежит по вене.

Познакомились с тобой

на земле горящей,

с ненаглядной, вороной,

золотом искрящей.

Ржавый снег, промёрзший дом,

тлеет папироска,

дымохода баритон,

тучная извёстка.

Снится дом, и ты в нём спишь.

Степь да мелколесье.

Выкорчёвывались ввысь

сосны в поднебесье.

2023

«Княжна в абрикосовом платье…»

Княжна в абрикосовом платье

аллеей исчезнешь, заваленной

обломками выцветших зданий,

напалмом развеянным гладя;

повитые пеплом колени,

хохлушка ты голубоглазая,

солдатами по́ кругу тасканная,

ловя полусонные взгляды,

ждёшь крайний вечерний автобус.

Твои почерневшие руки,

твои оголённые плечи,

и локти чуть будто разбитые.

Уедешь под выходы «Града»

с горы на окраине города,

где наше дыханье надорвано

потерянным ветром у сада.

2023

«Заночуем в доме…»

Заночуем в доме,

войной опустошённом,

висят орланы в небе,

и куришь в кулачок

под крышей шифоньерной;

а на краю деревни

запел уже по ходу «вагнеров»

                                        смычок.

Беззубая шалава

идёт за перекрёсток,

Очередями кроют

за сопкой ДРГ.

Буханка уезжает

с пустой лесополоски,

забитая двухсотыми из МТСРБ.

Синие «мобильники»

с бригады из-под Тоцка.

На блокпосту убили

знакомых пацанов.

Теряется под Сватово

победы отголосок.

Зима. Мы отступаем

под взрывы «лепестков».

2022

«Светает. На чернильных остановках…»

Светает. На чернильных остановках

бредут, пошатываясь, патрули.

Из перерытых навзничь новостроек,

как флаги, вылезли червонные штыри.

Повязанное облако зашито,

как цинк, щеколдой на краю окна.

У лестницы сквозного общепита

лежит, дрожа, нефтовская шпана.

Чугунное тепло от батареи,

лесозащитки золотой пробор.

Гуляет ветер – веря и не веря,

что любим мы друг друга до сих пор,

и, прорезаясь, розовое солнце,

лучами оперши́сь на две строки,

застыло за рогатиной колодца —

двора, где мы росли, как мотыльки.

2022

«Укутай дыханье