Спой мне, иволга… - Николай Алексеевич Заболоцкий

Только той, что колечко надела,

До сих пор для него не нашлось.

Отсияли и высохли росы,

Отпылали и стихли бои,

Позабылись и черные косы,

И отпели в кустах соловьи.

Старый китель с утра разутюжен,

Серебрится в висках седина,

Ждет в столовой нетронутый ужин

С непочатой бутылкой вина.

Что прошло – то навеки пропало,

Что пропало – навек потерял…

В Переделкине дача стояла,

В даче жил старичок-генерал.

1958

Петухи поют

На сараях, на банях, на гумнах

Свежий ветер вздувает верхи.

Изливаются в возгласах трубных

Звездочеты ночей – петухи.

Нет, не бьют эти птицы баклуши,

Начиная торжественный зов!

Я сравнил бы их темные души

С циферблатами древних часов.

Здесь, в деревне, и вы удивитесь,

Услыхав, как в полуночный час

Трубным голосом огненный витязь

Из курятника чествует вас.

Сообщает он кучу известий,

Непонятных, как вымерший стих,

Но таинственный разум созвездий,

Несомненно, присутствует в них.

Ярко светит над миром усталым

Семизвездье Большого Ковша,

На земле ему фокусом малым

Петушиная служит душа.

Изменяется угол паденья,

Напрягаются зренье и слух,

И, взметнув до небес оперенье,

Как ужаленный, кличет петух.

И приходят мне в голову сказки

Мудрецами отмеченных дней,

И блуждаю я в них по указке

Удивительной птицы моей.

Пел петух каравеллам Колумба,

Магеллану средь моря кричал,

Не сбиваясь с железного румба,

Корабли приводил на причал.

Пел Петру из коломенских далей,

Собирал конармейцев в поход,

Пел в годину великих печалей,

Пел в эпоху железных работ.

И теперь, на границе историй,

Поднимая свой гребень к луне,

Он, как некогда витязь Егорий,

Кличет песню надзвездную мне!

1958

Счастливый день

В полумраке увяданья

Развернулась, как дуга,

Вкруг бревенчатого зданья

Копьеносная тайга.

День в лесу горяч и долог,

Пахнет струганым бревном.

В одиночестве геолог

Буйно пляшет за окном.

Он сегодня в лихорадке

Открывателя наук.

На него дивится с грядки

Ошалевший бурундук.

Смотрит зверь на чародея,

Как, от мира вдалеке,

Он, собою не владея,

Пляшет с камешком в руке.

Поздно вечером с разведки

Возвратится весь отряд,

Накомарники и сетки

Снова в кучу полетят.

Семь здоровых юных глоток

Боевой испустят клич

И пойдут таскать из лодок

Неощипанную дичь.

Загорелые, как черти,

С картузами набекрень, —

Им теперь до самой смерти

Не забыть счастливый день.

1958

Поэмы

Торжество земледелия

Поэма

Пролог

Нехороший, но красивый,

Это кто глядит на нас?

То Мужик неторопливый

Сквозь очки уставил глаз.

Белых Житниц отделенья

Поднимались в отдаленье,

Сквозь окошко хлеб глядел,

В загородке конь сидел.

Тут природа вся валялась

В страшном диком беспорядке:

Кой-где дерево шаталось,

Там реки струилась прядка.

Тут стояли две-три хаты

Над безумным ручейком.

Идет медведь продолговатый

Как-то поздним вечерком.

А над ним, на небе тихом,

Безобразный и большой,

Журавель летает с гиком,

Потрясая головой.

Из клюва развивался свиток,

Где было сказано: «Убыток

Дают трехпольные труды».

Мужик гладил конец бороды.

1

Беседа о душе

Ночь на воздух вылетает,

В школе спят ученики.

Вдоль по хижинам сверкают

Маленькие ночники.

Крестьяне, храбростью дыша,

Собираются в кружок,

Обсуждают, где душа?

Или только порошок

Остается после смерти?

Или только газ вонючий?

Скворешниц розовые жерди

Поднялись над ними тучей.

Крестьяне мрачны и обуты

В большие валенки судьбы,

Сидят. Усы у них раздуты

На верху большой губы.

Также шапки выделялись

В виде толстых колпаков.

Собаки пышные валялись

Среди хозяйских сапогов.

Мужик суровый, точно туча,

Держал кувшинчик молока.

Сказал: «Природа меня мучит,

Превращая в старика.

Когда, паша семейную десятину,

Иду, подобен исполину,

Гляжу-гляжу, а предо мной

Всё кто-то движется толпой». —

«Да, это правда. Дух животный, —

Сказал в ответ ему старик, —

Живет меж нами, как бесплотный

Жилец развалин дорогих.

Ныне, братцы, вся природа

Как развалина какая!

Животных уж не та порода

Живет меж нами, но другая». —

«Ты лжешь, старик! – в ответ ему

Сказал стоящий тут солдат. —

Таких речей я не пойму,

Их только глупый слушать рад.

Поверь, что я во многих битвах

На скакуне носился, лих,

Но никогда не знал молитвы

И страшных ужасов твоих.

Уверяю вас, друзья:

Природа ничего не понимает

И ей довериться нельзя». —

«Кто ее знает? —

Сказал пастух, лукаво помолчав. —

С детства я – коров водитель,

Но скажу вам, осерчав:

Вся природа есть обитель.

Вы, мужики, живя в миру,

Любите свою избу,

Я ж природы конуру

Вместо дома изберу.

Некоторые движения коровы

Для меня ясней, чем ваши.

Вы ж, с рожденья нездоровы,

Не понимаете простого даже». —

«Однако ты профан! —

Прервал его другой крестьянин. —

Прости, что я тебя прервал,

Но